Глава четвертая. Возникновение и развитие западноевропейского меркантилизма

Рост производительных сил вызывал разложение феодального строя и возникновение капитализма.

Мелкое товарное производство, ранее обслуживавшее феодальное хозяйство, послужило экономической основой для возникновения и развития буржуазных отношений.

Огромную роль в этом историческом процессе сыграли насильственные моменты, совокупность которых Маркс назвал "первоначальным накоплением капитала". Они были связаны прежде всего с экспроприацией крестьянства и накоплением денежных средств, главным образом за пределами Европы.

Этому накоплению денежного богатства предшествовали великие географические открытия, необходимость которых коренилась в возрастающей потребности в деньгах, обусловленной разложением феодализма: "золото - вот чего первым делом требовал белый, как только он ступал на вновь открытый берег^*".

^* (Ф. Энгельс, О разложении феодализма и развитии буржуазии, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 442.)

Вновь открытые страны, превращенные в колонии, явились неисчерпаемым кладезем обогащения буржуазии. Сосредоточение в руках буржуазии громадных денежных сумм было обусловлено открытием в этих странах новых приисков, ограблением туземного населения под видом торговли, сочетавшимся с прямым грабежом, торговлей чернокожими, а также резким падением реальной заработной платы, вызванным революцией цен на континенте.

Накопленные путем грабежа и насилия денежные богатства превращались в метрополии в капитал, поскольку им противостояли массы экспроприированного крестьянства, вынужденного продавать свою рабочую силу.

Великие географические открытия явились переломным этапом в развитии капитализма.

Маркс установил, что переход от феодального способа производства к капитализму совершается двояким образом. Производитель становится купцом, а затем промышленным капиталистом. Или же купец непосредственно подчиняет себе производство^*.

^* (См. К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 346. )

Для Западной Европы большую роль в переходе к капитализму сыграл второй путь. Что же касается эволюции промышленника в купца, а последнего в промышленного капиталиста, то она совершалась чрезвычайно медленно и "... не соответствовала торговым потребностям нового мирового рынка, созданного великими открытиями конца XV века^*".

^* (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 753. )

Возникновение мирового рынка потребовало крупного производства, в связи с чем углубляется общественное разделение труда, развивается внутренняя купеческая торговля и усиливается принимавший разнообразные формы процесс превращения купца в промышленного капиталиста.

Во-первых, в результате ввоза купцами из-за границы сырья и рабочих возникают новые отрасли промышленности^*.

^* (См. К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 348.)

Во-вторых, превращение купца в промышленного капиталиста происходило в крупных цехах, занимавшихся окончательной отделкой продукта и расположенных около морских гаваней.

В-третьих, торговый капитал, тесно связанный с внешним рынком, подчинял себе мелкое производство путем раздачи сырья. Так, например, в юго-западных графствах Англии, во Фландрии, в Германии (город Герлиц) купцы снабжали ремесленников шерстью, а сукно вывозили на европейские рынки^*.

^* (См. Манту, Промышленная революция XVIII ст. в Англии, 1925, стр. 30-31; Стоклицкая-Терешкович, Очерки по истории немецкого города в XIV-XV вв., АН СССР, 1936, стр. 92; И. Кулишер, История народного хозяйства Западной Европы, т. II, стр, 110. )

Этому внедрению торгового капитала в мелкое производство содействовало разложение крепостного строя (Англия, Франция). XVI век ознаменовался на Западе наступлением эры капиталистического способа производства, потребовавшего экспроприации крестьянства в широких размерах.

Новые отрасли промышленности создавались в форме мануфактуры, возникновение которой влекло за собой образование новых городов и упадок ярмарочной торговли.

Зарождение капитализма сопровождалось изменением классовой структуры общества, определявшей новые содержание и формы классовой борьбы, и образованием централизованного государства.

Итак, для экономического и общественно-политического развития Западной Европы огромное значение имели великие географические открытия, которые "...составляют один из главных моментов, содействовавших переходу феодального способа производства в капиталистический^*", так как они дали неслыханный до тех пор толчок торговле, мореплаванию, промышленности.

^* (К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 345. )

Торговая буржуазия, занимавшая до XVIII века преимущественное положение по сравнению с промышленной буржуазией, являлась носительницей новых, буржуазных отношений, а тем самым и новой идеологии, известной под названием гуманизма^*.

^* (Гуманизм происходит от латинского слова "Гомо" - человек)

Гуманизм представлял собой идеологическое оружие борьбы буржуазии против феодализма и был первым снарядом, пущенным ею по одному из его бастионов - средневековой схоластике.

Гуманисты широко использовали античную философию Аристотеля, но в отличие от канонистов приспосабливали ее к защите светских интересов, связанных с развитием товарно-денежных отношений.

Они отвергали церковную мистику, догматику и первое место отводили разуму, подчеркивая невежественность схоластов^*.

^* (Так, например, Гуго Гроций писал, что схоласты жили в "лишенные истинного просвещения времена". ("О праве войны и мира", "Пролегомены", М. 1948, стр. 26.) )

Крупнейшие представители естественного права XVI-XVII веков (Ж. Боден, Б. Спиноза, Г, Гроций, Т. Гоббс и другие) признавали бога как причину мира, но отвергали его в качестве силы, произвольно вмешивающейся в реальный ход вещей, в котором они усматривали действие естественных законов, представляющих собой в свою очередь разумно понятое естественное право. Они, говоря словами Маркса, стали рассматривать государство человеческими глазами и выводить его естественные законы из разума и опыта, а не из теологии^*.

^* (См. К. Маркс и Ф. Энгельс, О религии, стр. 27. )

По учению гуманистов активная деятельность разума вносила в естественное право конкретное социальное содержание, сводя его к естественному закону, предписывающему защищать свободное распоряжение частной (буржуазной) собственностью.

Естественные законы могли реализоваться только через гражданские законы. Для установления этих законов и проведения их в жизнь необходима самодержавная власть, независимая от духовной власти, т. е. церкви. При этом гуманисты защиту абсолютной монархии связывали с идеей о регулирующей роли государства в хозяйственной жизни страны, развивая так называемые "государственно-хозяйственные" теории (Макиавелли, Гоббс, Пуффендорф, Христиан Вольф, Боден, Дюбо и др.).

Таким образом, гуманисты велй борьбу против экономической основы феодализма, а вместе с тем и против раздробленности и несамостоятельности политической власти, защищаемых церковью. Они считали разумной и естественной буржуазную собственность, охраняемую централизованной государственной властью, за которой признавалось право активного вмешательства в хозяйственную жизнь страны в целях развития буржуазных отношений.

Экономической идеологией буржуазии был меркантилизм^*.

^* (Термин "меркантилизм" был введен А. Смитом. Он происходит от латинского глагола mercari - торговать. Отсюда итальянское - mercante - торговец, купец и английское - mercantile - торговый. )

Разложение патриархального, натурального уклада жизни, развитие внешней и внутренней торговли выдвигали перед торговой буржуазией необходимость внедрить в практику целый ряд экономических мероприятий и дать им теоретическое обоснование.

Впервые появляются специально экономические произведения, которые кладут начало новой науке - политической экономии.

Следовательно, политическая экономия зародилась в качестве буржуазной науки.

Маркс выяснил, что меркантилизм был первой школой буржуазной политической экономии.

Меркантилизм непосредственно выражал интересы торговой буржуазии эпохи первоначального накопления капитала.

В качестве первой школы буржуазной политической экономии меркантилизм представлял собой попытку теоретического обоснования системы экономической политики, отстаиваемой практиками - купцами.

Как единство теории и практики меркантилизм в целом характеризуется двумя основными чертами:

1. Богатство отождествляется с деньгами. Меркантилисты не понимали связи денег с товаром, и поэтому в такой наивной форме они противопоставляли богатство в виде меновой стоимости (товара) богатству как совокупности потребительных стоимостей.

То государство считалось богаче, которое имеет больше денег. Отсюда стремление к накоплению денежного богатства.

2. Накопление денежного богатства осуществляется с помощью королевской власти, которая начинает все больше и больше испытывать необходимость в деньгах как для усиления армии, так и для обеспечения блеска своего двора.

В связи с этим государство проводит соответствующую экономическую политику, а также участвует в торговых войнах, морском разбое, ограблении колоний и тому подобных насилиях, предпринимаемых торговым капиталом.

Меркантилизм не оставался неизменным на всем протяжении своего существования. Поэтому меркантилизм следует изучать в его эволюции, происходившей в связи с эволюцией торговой буржуазии. Мы познакомимся сначала с меркантилизмом как системой экономической политики, а затем перейдем к выяснению меркантилистической теории.

Первая ступень развития меркантилизма известна под названием раннего меркантилизма.

Его важнейшими представителями являются Стаффорд, Меляйнс (Англия), Де-Сантис (Италия) и другие.

Ранний меркантилизм возникает до великих географических открытий и изживает себя примерно к середине XVI века.

Именно в этот период торговая буржуазия энергично поддерживает короля в его борьбе против сепаратизма крупных феодалов. Начало союза купцов с королем относится еще к X веку. Торговая буржуазия была экономически заинтересована в устранении феодальных перегородок, а также в безопасности торговых путей, и поэтому она поддерживала короля, стремившегося к централизации власти. Король же в свою очередь был заинтересован в укреплении торговой буржуазии: с развитием мировой торговли он все менее и менее мог основывать свое могущество на земельной собственности. У него усилилась потребность в деньгах для содержания армии и двора, - а деньги были у купцов. Эта растущая потребность в деньгах и заставляла королевскую власть вступать в своего рода компанию с быстро развивающейся буржуазией. Однако между дворянской властью и буржуазией происходили многочисленные конфликты, обусловленные различием классовых интересов. Вот почему короли, одерживая победу, пользовались тем, что буржуазия была еще слаба, и подчиняли себе своего союзника.

Внешняя торговля в этот период стояла еще на невысоком уровне, что объясняется недостаточным развитием отечественного производства и посреднической торговли.

В этих условиях дворянское правительство, заботясь исключительно о наполнении казны, проводит фискальную экономическую политику. Оно продает за деньги торговые привилегии, вводит вывозные пошлины, тормозящие развитие отечественной промышленности, предоставляет различные льготы иностранным купцам и главным образом ввезенной из-за границы промышленности.

Несмотря на фискальный характер экономической политики, буржуазия в этот период была заинтересована в ней, так как на рынок поступали большие суммы денег, которые являлись главным предметом спекуляции купцов.

Интересы, отстаиваемые в этот период торговой буржуазией, отчетливо сформулировал один из наиболее видных представителей раннего меркантилизма - Стаффорд (Англия): "все, что приобретается у нас от торговли с иностранцами, уходит от нас навсегда (имеется в виду уплата денег за ввозимые товары.-Л. М.), напротив, все, что мы, англичане, приобретаем друг у друга, остается дома, внутри страны".

Центральным пунктом произведений раннего меркантилизма являлась система "денежного баланса", которая защищала политику, направленную на увеличение денежного богатства чисто законодательным путем.

Главные мероприятия государства состояли в следующем:

1. Запрещался вывоз денег за границу, так как в обращении находилось ничтожное количество золота и серебра. Торговля валютой была объявлена государственной монополией.

2. В целях привлечения денег из-за границы иностранцы обязаны были все денежные суммы, вырученные от продажи своих товаров, истратить на покупку местных изделий (так называемый закон об истрачении монеты).

Чтобы лучше осуществлять контроль над торговыми сделками, иностранцам отводились специальные помещения и им разрешалось торговать только в заранее установленных, так называемых складочных местах. В складочные места в XIV веке английские торговцы доставляли шерсть, кожи, олово, жесть и другие товары, взамен которых получали большей частью мануфактурные изделия. Для того чтобы обеспечить от этой торговли накопление денег, были учреждены особые корпорации, наблюдавшие за правильностью сбора пошлин, которые взимались при вывозе шерсти' и следившие за тем, чтобы при покупке туземных изделий часть уплачиваемых денег состояла из иностранной монеты или металла^*.

^* (См. Янжул, Английская свободная торговля, стр. 6.)

Кроме того, правительство практиковало понижение вексельного курса - обесценение своей валюты путем порчи монеты. Считалось, что в результате этого иностранцы за то же количество национальной монеты смогут приобретать больше товаров, и поэтому они будут заинтересованы свои деньги перечеканивать в туземные.

Ранний меркантилизм получил название монетарной системы. Его представители еще смутно представляли даже непосредственную связь между торговлей и денежным обращением.

По образной характеристике Энгельса "нации стояли друг против друга, как скряги, обхватив обеими руками дорогой им денежный мешок, с завистью и подозрительностью озираясь на своих соседей^*".

^* (Ф. Энгельс, Наброски к критике политической экономии, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 544. )

Во второй половине XVI века возникает поздний меркантилизм, достигший расцвета в середине XVII века.

Его важнейшими представителями являются Томас Мэн^* (Англия), Антонио Серра (Италия), Монкретьен (Франция) и другие.

^* (Произведение Томаса Мэна Маркс назвал евангелием меркантилизма. Это было первое произведение, направленное против монетарной системы.

)

В этот период в связи с последствиями великих географических открытий значительно возрастает экономическая мощь торговой буржуазии и завершается процесс образования абсолютистских государств^*.

^* (Окончательная ликвидация феодальной раздробленности начинается с конца XV века и продолжается весь XVI век. )

Дворянское государство становится в известной степени заинтересованным в развитии буржуазных отношений. Оно оказывает содействие этому процессу, до тех пор пока новые отношения не начинают угрожать его существованию.

Ввиду этого экономическая политика, носившая фискальный характер, сменяется политикой протекционизма.

По-прежнему в накоплении денег усматривают рост богатства страны. Однако в отличие от фискальной политики государство при помощи протекционизма стремится обеспечить накопление денежных средств путем поощрения национальной промышленности и национальной торговли, а также захвата внешних рынков и с этой целью проводит регламентацию внешней торговли.

Центральным пунктом позднего (развитого) меркантилизма является "система торгового баланса", отстаивавшая экономическую политику протекционизма.

В отличие от "системы денежного баланса" "система торгового баланса" предусматривала накопление денежного богатства путем превышения вывоза над ввозом (активный торговый баланс). Считали, что, чем больше эта разница, тем богаче становится государство, так как в стране увеличивается сумма наличных денег, хотя при этом уменьшается количество материальных благ.

"...Мы должны, - поучал Мэн, - постоянно соблюдать следующее правило: продавать иностранцам ежегодно на большую сумму, чем мы покупаем у них^*".

^* (Т. Мэн, Богатство Англии во внешней торговле, Сб? "Меркантилизм", Соцэкгиз, 1935, стр. 155.)

Признавалось два способа обеспечения активного торгового баланса.

Во-первых, за счет вывоза изделий своей страны по формуле T₁ - Д - Т₂, где T₁ > T₂. При этом допускался вывоз только готовых, товаров, так как от их продажи выручается больше денег, чем от вывоза сырья, а также запрещался ввоз предметов роскоши, требующих значительных затрат.

Во-вторых, и это было главное, при помощи посреднической торговли, совершаемой по формуле Д₁ - Т - Д₂. А чтобы Д₂ было больше До выдвигали принцип "дешевле покупать в одной стране и дороже продавать в другой". При этом признавали необходимым только меньшую часть купленных товаров оставлять в своей стране, а большую экспортировать. "Все товары, которые ввозятся для вывоза в другие страны, - писал Мэн, - не наносят ущерба, но выгодны государству".

Для поощрения вывоза практиковался ряд мер.

Во-первых, возврат пошлин. При вывозе товаров местного происхождения государство возвращало полностью или частично ранее уплаченную ему капиталистом сумму налога или акциза, а при реэкспорте товара - пошлину, полученную при его ввозе.

Во-вторых, правительство заключало с иностранными государствами договоры, предусматривающие монопольную или беспошлинную в них торговлю и тем самым обеспечивало получение большей выгоды на этих рынках при продаже товаров своей страны по сравнению с продажей товаров, ввезенных из других стран. С этой же целью осуществлялся захват колоний.

В-третьих, государство выдавало премии для организации предприятий, производящих товары, которые пользовались большим спросом на внешнем рынке.

Что касается регулирования ввоза, то правительство либо вводило очень высокие (запретительные) пошлины, либо же импорт нежелательных товаров запрещался законом.

Так, например, английское правительство установило в 1692 г. на все французские товары пошлину в размере 25% их стоимости, в то время как на товары, ввозимые из других стран, пошлина не превышала, как правило, 5%^*.

^* (См. А. Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, т. Г1, Соцэкгиз, 1935, стр. 47. )

В связи с развитием посреднической торговли, которой отводилась главная роль в накоплении золота и серебра, вместо запрещения вывоза денег за границу считали выгодным их вывоз.

Таким образом, в период позднего меркантилизма экономическая политика ставит накопление денежного богатства в непосредственную связь с торговлей. Для развития же последней, как только что говорилось, поощрялся рост тех мануфактур, которые изготовляли предметы экспорта. Вот почему Маркс охарактеризовал поздний меркантилизм как коммерческую, или мануфактурную, систему в отличие от раннего меркантилизма, охарактеризованного им как монетарная система.

Следовательно, говоря словами Энгельса, "это были все те же (как и у ранних меркантилистов, подчеркнуто нами. - Л. М.) старая жадность к деньгам и корыстолюбие", но только "алчный характер торговли был уже несколько замаскирован⁸".

^* (Ф. Энгельс, Наброски к критике политической экономии, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, стр. 545. )

В Англии зарождение системы развитого меркантилизма относится к середине XVI века.

В 1552 г. король Эдуард VI опубликовал декрет, отменявший привилегии ганзейских купцов. "...Вольности и свободы, - говорилось в декрете, - на которые претендовали купцы с Ганзейского двора, впредь берутся королем обратно^*".

^* ("Хрестоматия по социально-экономической истории Западной Европы нового времени", под ред. П. Волгина, стр. 239. )

После отмены привилегий иностранным купцам начинается быстрый рост, особенно при королеве Елизавете (1558-1603), новых акционерных компаний. Число наиболее крупных компаний в период с 1553 по 1720 г. достигло 720. Системе денежного баланса был нанесен последний удар в XVII веке навигационными актами, среди которых первое место занимает, безусловно, навигационный акт Кромвеля (1661). Вот почему Маркс утверждение в Англии системы развитого меркантилизма относит к середине XVII века и связывает его с "Законами о мореплавании и колониальными монополиями".

Усилившаяся английская буржуазия еще в конце XVI века выдвигает лозунг "free trade", под которым она имеет в виду предоставление права каждому отдельному лицу, не входящему в монополию, заниматься торговлей и промышленной деятельностью, признавая, однако, при этом необходимость сохранения государственной регламентации хозяйственной жизни страны. Реализация лозунга "free trade" должна была обеспечить, по мнению меркантилистов, наиболее эффективное осуществление системы торгового баланса.

Мы выяснили сущность меркантилизма как системы экономической политики. Обратимся теперь к лежащей в ее основе меркантилистической теории.

В начале главы мы указывали, что Маркс охарактеризовал меркантилизм как первую школу буржуазной политической экономии.

Прежде всего следует отметить, что в произведениях меркантилистов впервые дается определение политической экономии как особой науки. Опираясь на свою практику, меркантилисты рассматривают политическую экономию как науку о торговом балансе и в связи с этим считают, что ее задачей является выяснение разнообразных способов для наиболее эффективного достижения активного характера этого баланса^*. Они, следовательно, с циничным откровением подчеркивали алчную сущность нарождающегося буржуазного способа производства.

Указанное понимание задач политической экономии было тесно связано с методологией меркантилистов, которая отличает их от античных авторов и канонистов.

^* (Совсем еще в духе меркантилистов писал Берри (1728-1797): "увеличивать возможно более число продавцов всех товаров, уменьшать возможно более число покупателей - таков основной вопрос, к которому сводятся все меры политической экономии". (Цит. по К. MapKCi Капитал, т. I, стр. НО, прим.)

В отличие от мыслителей рабовладельческого строя и средневековых схоластов, защищавших натуральное хозяйство и отрицательно относившихся к денежному богатству, меркантилисты выступили ревностными поборниками последнего.

Они ратовали за развитие крупной торговли, стремились обеспечить присвоение наибольшей прибыли путем неэквивалентного обмена и были заинтересованы в расширении ссудных операций, но на новой, капиталистической основе.

Канонисты, а отчасти и античные авторы придерживались нормативного метода, с помощью которого они стремились доказать незыблемость натурального хозяйства, рассматривая присущие ему экономические явления как отвечающие этическим нормам поведения людей.

Что же касается меркантилистов, то они не ставили перед собой задачу выяснить, какими должны быть экономические категории. Олицетворяя нарождавшиеся буржуазные отношения, меркантилисты исходили из буржуазной действительности. Они уже не могли удовлетвориться компромиссным отношением к ней, подобно канонистам, а стремились всемерно содействовать ее развитию.

Однако меркантилистическая система в качестве первой теоретической разработки буржуазного способа производства характеризуется незрелостью метода. Она ограничивает рассмотрение экономических явлений сферой обращения, беря их "в том виде, как они обособились в движении торгового (курсив мой. - Л. М.) капитала..." (Маркс).

Это объясняется главным образом тем, что торговый капитал в период возникновения капитализма оказывал "преобладающее влияние" в феодальном производстве, ускоряя его разложение.

В силу этого меркантилисты вместо выяснения причины явлений занимаются их описанием. У меркантилистов нет еще системы взглядов. В их произведениях содержатся высказывания по отдельным вопросам, имеющим непосредственно практический интерес. За государством признается самодовлеющая роль в регулировании экономических явлений.

Вот почему меркантилизм по существу не является еще буржуазной научной политической экономией, а представляет собой ее предысторию.

Маркс разъяснил, что буржуазная "политическая экономия... в качестве самостоятельной науки возникает лишь в мануфактурный период^*...". Это означает, что при изучении экономических явлений буржуазного общества за исходный пункт вместо обращения берется производство и признается объективность экономических законов. А так как в основе этих законов лежит капиталистическая собственность на средства производства, то в связи с этим буржуазные экономисты, начиная с мануфактурной стадии капитализма, провозглашают принцип невмешательства государства в хозяйственную жизнь страны.

^* (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 372.)

Из методологии меркантилизма вытекал взгляд меркантилистов на отдельные экономические категории.

Выше мы видели, что меркантилистическая политика не оставалась одинаковой. Она совершала эволюцию в связи с эволюцией торгового капитала, содействовавшего развитию капиталистической промышленности.

Вот почему методология и экономические воззрения поздних меркантилистов отличаются от методологии и экономических воззрений ранних меркантилистов большей зрелостью.

Представители монетарной и мануфактурной систем приписывали исключительную роль политическому фактору в регулировании экономических явлений. Так, например, С. Фортрей (1622-1681) сосредоточение государственной власти в руках монарха доказывал необходимостью того, "чтобы общественное благо находилось в руках единой силы, интерес которой заключается в благе всех^*". Однако авторы развитого меркантилизма вместе с тем стремятся установить, хотя и весьма ограниченную, причинную связь между отдельными экономическими явлениями.

^* (С. Фортрей, Выгода и благосостояние Англии, Сб. "Меркантилизм", стр. 188. )

Все меркантилисты отождествляли богатство с деньгами, но для ранних меркантилистов богатство непосредственно воплощается в золоте и серебре как вещи. Для них еще почти совершенно не существует связи денег с какой бы то ни было экономической деятельностью людей.

Представители развитой системы меркантилизма накопление денежного богатства связывают уже с коммерческой и мануфактурной деятельностью. Поэтому они под богатством понимают избыток продуктов, остающийся после удовлетворения потребностей страны, и который на внешнем рынке превращается в деньги. "Чтобы жить хорошо, - говорит Мэн, - процветать и богатеть, мы должны найти способы продавать наши избытки".

Таким образом, для поздних меркантилистов богатство - это избыток меновой стоимости над потреблением, который обязательно должен принять денежную форму. Следовательно, и представители мануфактурной системы были в плену иллюзий, что богатство создается вывозом, а не производством. Для них мерилом общественного богатства являлся торговый баланс. Тем не менее в понимании ими богатства уже в зародышевом виде содержится неосознанная мысль о балансе производства и потребления как мериле общественного богатства. Это следует из того, что у представителей мануфактурной системы накопление денег предполагает увеличение избытка, остающегося за вычетом из общественного продукта части, идущей на личное и производительное потребление.

Более зрелый взгляд мы находим у поздних меркантилистов и на функции денег.

Развитие капитализма на его начальной стадии тормозилось недостатком денег. В связи с этим ранние меркантилисты рассматривают деньги как орудие для развития производительных сил и придают исключительное значение их функции накопления сокровищ. Вот почему ранние меркантилисты требуют запрещения вывоза денег за границу.

Что касается представителей позднего меркантилизма, то они, как мы видели, накопление денег в стране ставят в зависимость от торговли, а торговлю - от состояния промышленности. "Деньги, - пишет Мэн, - порождают торговлю, а торговля увеличивает деньги". В свою очередь "торговля должна быть обширной и страна богатой" там, где "...ремесла процветают^*". Следовательно, для поздних меркантилистов деньги не только орудие развития производительных сил, но и результат обращения.

^* (Т. Мэн, Богатство Англии во внешней торговле, Сб. "Меркан тилизм", стр. 160. )

Это позволяет им рассматривать деньги и в качестве сокровища и в качестве средства обращения.

Мы видим, что представители мануфактурной системы обнаруживают более зрелое понимание причинной связи экономических явлений и делают попытку установить их внутреннюю зависимость. Отсюда поздние меркантилисты приходили к важному практическому выводу: они отстаивали посредническую торговлю и в противоположность своим предшественникам решительно требовали отмены всякого запрещения вывоза денег. Но за этим практическим требованием скрывалось нечто большее. Будучи сторонниками обращения денег по формуле Д - Т - Д', поздние меркантилисты по существу признавали за деньгами функцию капитала. Но так как торговый капитал в рассматриваемую эпоху являлся господствующей формой капитала, то поэтому меркантилисты последний отождествляли с деньгами.

Мэн разъяснял, что королевство, как и частные лица, увеличивает свой капитал "...непрерывным и упорядоченным обменом денег на товары и товаров на деньги^*...".

^* (Т. Мэн, Богатство Англии во внешней торговле, Сб. "Меркантилизм", стр. 163. )

Меркантилисты, отождествляя богатство с деньгами, игнорировали проблему товара, его стоимости.

Меновую стоимость они мыслили только в виде денег и поэтому переносили, как мы видели, центр тяжести на эквивалентную форму товара, которая свое законченное выражение находит в деньгах.

По их мнению, товар имеет стоимость потому, что он покупается на деньги. Величина стоимости товара объясняется тем, что за данный товар дают столько-то денег.

Но так как меркантилисты обходили проблему товара, его стоимости, то они не могли объяснить стоимости и самих денег.

Ранние меркантилисты, рассматривая деньги просто как вещь, объясняли их стоимость как естественное свойство золота и серебра. Так, например, еще Николя Орезме утверждал, что "ценность металла устанавливается сама собой благодаря естественной добротности".

Наряду с этим ранние меркантилисты нередко высказывали номиналистические взгляды, т. е. считали стоимость денег условной и признавали порчу монеты как один из способов увеличения денежного богатства^*.

^* (См. настоящую работу, стр. 96.)

Представители развитого меркантилизма, исходя из того, что деньги являются не только предпосылкой, но и результатом обращения, более глубоко понимали сущность денег. Мэн разъяснял, что вслед за появлением товара возникают деньги, и подчеркивал "неразрывность их связи". Поэтому для представителей мануфактурной системы характерным является признание, что деньги - товар, в связи с чем они решительно выступают против порчи монеты.

Уяснение того, что деньги - товар, являлось большим шагом вперед на пути к подлинному раскрытию сущности денег как всеобщего эквивалента. Тем не менее решение этого вопроса оказалось не под силу не только меркантилистам, но и всей буржуазной классической политической экономии.

Предшественники Маркса не могли преодолеть главную трудность, которая состоит не в том, чтобы понять, что деньги - товар, а в том, чтобы выяснить, как и почему товар становится деньгами (Маркс). Для этого необходимо было уяснить превращение "продукта труда в товар, - товара в меновую стоимость, а меновой стоимости - в деньги.

Меркантилисты поэтому не могли понять, что в деньгах как всеобщем эквиваленте проявляется их роль в качестве особенного товара.

Стремясь добиться разрешения на вывоз денег, которое существовало для рядовых товаров, представители позднего меркантилизма усиленно подчеркивали, что деньги представляют такой же товар, как и все другие товары. "...Золото и серебро, - пишет Чайльд, - превращенное или не превращенное в монету, хотя и употребляются как мера всех других вещей, тем не менее составляют такой же товар, как вино, сукно, материя и т. п^*...".

^* (Деньги "так же являются товаром, как и все остальные" (Фортрей); "серебро (в качестве денег) является таким же товаром, как и другие..." (Коттон). )

Поздние меркантилисты явились родоначальниками количественной теории денег.

Подавляющее большинство меркантилистов находилось под сильным впечатлением происходившей в XVI и XVII веках революции цен, которые повышались с ростом массы ввозимых из вновь открытых американских рудников золота и серебра. Так, например, в Испании средняя цена по ряду товаров в течение XVI века возросла в 4,32 раза; в различных городах Франции хлеб вздорожал за два столетия против начала XVI века на 250-500%. Меркантилисты не понимали, что приток благородных металлов сопровождался уменьшением издержек их производства, и объясняли обесценение денег увеличением их количества. Мэн, подробно разъяснявший, что не названия наших монет принимаются во внимание, а их "истинная ценность", вместе с тем утверждал, что "обилие или недостаток денег делают все вещи дорогими или дешевыми^*".

^* (Впервые положение, легшее в основу количественной теории денег, было высказано Боденом в 1576 г. "Я исхожу, - писал он, - что дороговизна, которую мы видим, происходит от трех причин: главная и почти единственная - это обилие золота и серебра, которых теперь в государстве значительно больше, чем четыреста лет тому назад". )

Таким образом, представители развитой системы меркантилизма, придя к выводу, что деньги - товар, не смогли удержаться на этой позиции. Они продолжали игнорировать товарную форму продукта труда, его стоимость и пришли по существу к отрицанию сущности денег как всеобщего эквивалента. Отказавшись признать, что деньги обладают стоимостью, авторы позднего меркантилизма тем самым бессознательно отступили от одного из главных своих тезисов - "богатство - деньги".

Много внимания меркантилисты уделяли вексельному курсу. Как известно, колебание вексельного курса оказывает влияние на передвижение массы золота из одной страны в другую. Меркантилисты подметили это явление и, заботясь о притоке денег в государство, придавали ему большое значение. Но в понимании этого вопроса между ранними и поздними меркантилистами существовало различие. Выше мы указывали, что представители системы денежного баланса не сознавали зависимости между движением денег и товаров и, считая стоимость денег номинальной, требовали понижения вексельного курса путем порчи монет. С этой же целью они отстаивали государственную монополию торговли валютой, рекомендуя, в частности, заключение договоров с иностранными государствами (Миссельден).

Поздние меркантилисты уже устанавливают зависимость между уровнем вексельного курса и сальдо торгового баланса. Так, например, А. Серра, полемизировавший с Де-Сантисом по поводу причины отлива и прилива денег, писал: "...если указывают в качестве важной причины на низкий курс валюты, то я считаю, что это лишь обстоятельство, подчиненное общей причине - торговле^*". Поэтому поздние меркантилисты были против искусственного регулирования вексельного курса. Тем не менее их теория вексельного курса была ошибочной.

^* (А. Серра, Краткий трактат, Сб. "Меркантилизм", стр. 98-99. )

Мы видели, что сторонники активного торгового баланса отрицали номинализм, но сами высказывались в духе количественной теории денег. Они считали, что деньги с увеличением их количества в обращении обесцениваются, в связи с чем вексельный курс понижается. Обратное происходит при уменьшении количества денег в обращении. А так как увеличение или уменьшение денег в обращении, учили они, зависит только от сальдо торгового баланса, то отсюда следовал парадоксальный вывод, что при активном торговом балансе, к которому в то время сводился -платежный баланс, вексельный курс будет низким. В силу этого поздние меркантилисты считали низкий вексельный курс выгодным: он являлся результатом притока денег в страну, а это в свою очередь способствовало увеличению вывоза денег за границу в качестве капитала, т. е. содействовало расширению посреднической торговли. "Он (низкий денежный курс. Л. М.), - писал Мэн, - делает потери для иностранцев и выгоду для нашей страны".

В произведениях поздних меркантилистов много внимания уделяется проблеме прибыли.

Меркантилисты, как мы видели, стоимость мыслили в виде денег. Поэтому они рассматривали прибыль как увеличение денежной массы, а источником прибыли считали неэквивалентный обмен.

Отсюда вполне понятно, что для меркантилистов прибыль внутри страны могла быть только относительной. Они поясняли, что за счет внутренней торговли возможно лишь обогащение отдельных лиц, но совершенно исключено увеличение общей суммы денежного богатства. "... Что один человек теряет, - указывал Мэн, - выигрывает другой".

Меркантилисты, последовательно проводя свою точку зрения, доказывали, что положительная прибыль может быть получена только на внешнем рынке и главным образом за счет неэквивалентного обмена. Исходя из этих соображений, они выступали защитниками активного торгового баланса^*.

^* ("Меркантилистская система, - пишет Маркс, - не видит дальше того, что эта стоимость представлена в деньгах (золоте и серебре) и что прибавочная стоимость находит поэтому свое выражение в торговом балансе, сальдируемом деньгами". [К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том "Капитала"), ч. 1, стр. 9, подстрочное примечание.] )

Такое понимание прибыли было обусловлено, в частности, тем, что между отдельными государствами отсутствовала тесная экономическая связь и поэтому на один и тот же вид товара в каждой стране существовали различные издержки производства. В этих условиях торговая прибыль, извлекаемая из посреднической торговли, "не только представляется результатом обсчёта и обмана, но по большей части и действительно из них происходит^*".

^* (К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 342-343. )

Усматривая источник накопления денежного богатства в обмене с другими странами, поздние меркантилисты большое внимание уделяли проблеме народонаселения.

Дело в том, что в силу неразвитости буржуазного производства внешняя торговля в то время базировалась в значительной степени на мелком производстве. Поэтому меркантилисты рост производства ставили в зависимость не от суммы авансированного капитала^*, а от числа мелких производителей, т. е. непосредственно от абсолютного количества населения страны. "...Там, где население многочисленно,- писал Мэн, - и ремесла (Курсив мой. - Л. М.) процветают, там торговля должна быть обширной и страна богатой"^**.

^* (Маркс показал, что величина накопления зависит от всех тех обстоятельств, "которые определяют массу прибавочной стоимости". Поэтому "капитал приобретает способность расширения, позволяющую ему вывести элементы своего накопления за границы, определяемые, казалось было, его собственной величиной..." ("Капитал", т. I, стр. 604 и 609). )

^** (Т. Мэн, Богатство Англии во внешней торговле, Сб. "Меркантилизм", стр. 160. )

Меркантилисты, считая, что источником богатства является внешняя торговля, требовали законодательного oпонижения ссудного процента до уровня более низкого, чем в соседних странах, потому что выгоднее предоставлять займы другим государствам, чем получать от них. "Чистая прибыль,-доказывал С. Фортрей, - которую мы имеем от своего собственного капитала, а не то, что мы должны другим, делает страну богатой^*".

^* (С. Фортрей, Выгода и благосостояние Англии, Сб. "Меркантилизм", стр. 202. )

Отрицательное отношение меркантилистов к ростовщичеству объясняется еще одной причиной. Меркантилисты хорошо понимали роль государства в первоначальном накоплении капитала. Поэтому они были заинтересованы в усилении мощи государства и в подчинении его интересам торговой буржуазии. Ростовщики же эксплуатировали государство, подрывали его силу и сковывали его деятельность. Маркс указывал, что купцы "были столь же заинтересованы в том, чтобы освободить от ростовщиков своё правительство, как и в том, чтобы освободить от них самих себя^*". Вот почему сами купцы уже в XIII и XIV веках организуют кредитные товарищества. Эти товарищества, однако, были пока слабы, и государство еще в XVII веке, идя навстречу требованиям меркантилистов, понижало ссудный процент. Так, например, в Нидерландах его уровень был установлен в размере 5% в 1640 г. и понижен до 4% в 1655 г. В Англии в 1545 г. он был определен в 10%, а в 1652 г. понижен до 6%. Такой же уровень процента в 1627 г. был установлен во Франции^**.

^* (К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 616. )

^** (См. И. Кулишер, Лекции по истории экономического быта Западной Европы, ч. II, Петроград 1923, стр. 241. )

Но уже, например, Мэн - представитель позднего меркантилизма - стремился доказать зависимость ссудного процента от торговли и в связи с этим выступал против регулирования его нормы законодательным путем. "...Мы можем заключить, - в противоположность мнению тех, которые утверждают, что торговля падает, когда ростовщичество растет, - что и торговля и ростовщичество развиваются и падают вместе^*" (Курсив мой. - Л. М.).

^* (Т. Мэн, Богатство Англии во внешней торговле, Сб. "Меркантилизм", стр. 174. )

По мере развития буржуазных отношений происходило постепенное внедрение торгового капитала в производство. Купец становился промышленным капиталистом.

Этот процесс получил уже отражение в экономических воззрениях поздних меркантилистов, но крайне слабое, так как даже "XVIII век был веком торговли" (Маркс).

В произведениях защитников торгового баланса рассыпаны замечания, в которых авторы в вопросах об источнике богатства и прибыли отступают от своей ортодоксальной трактовки, связывая их источник с производством.

Мэн, доказывая, что богатство - деньги, вместе с тем заявляет нечто противоположное. "Богатство государства, - пишет он, - как всем известно, состоит в обладании такими вещами, которые необходимы для жизни. Оно состоит из вещей двоякого рода: во-первых, - из естественных продуктов территории, во-вторых, - из искусственных продуктов труда его граждан"^*. Мэн, правда, сводит это положение к меркантилистическому пониманию богатства; он поясняет, что товар является богатством постольку, поскольку он отчуждается, превращается в деньги на внешнем рынке. Тем не менее объективно он (и не только он) теперь уже акцентирует внимание на труде как источнике богатства: "Труд, - говорит он, - делает некоторые страны, которые сами по себе бедны, более богатыми и сильными...", так как только благодаря труду можно "...поддерживать и умножить ремесла внутри страны^**". У меркантилистов можно найти объяснение более высокой стоимости готовых промышленных изделий, например сукна сравнительно с шерстью, тем, что для их изготовления требуется больше труда, а также и другие подобные высказывания.

^* (А. Мэн, Рассуждение о торговле Англии с Ост-Индией, Сб. "Меркантилизм", стр. 135.)

^** (Там же. )

До буржуазной классической политической экономии, т. е. до тех пор пока промышленный капитал не занял господствующего положения, характерным являлось сведение источника буржуазного богатства к определенной конкретной отрасли производства. При этом экономисты объявляли источником богатства те отрасли, которыми первоначально овладевал капитал. Поэтому для меркантилистов источником буржуазного богатства являлись те отрасли, которыми первоначально овладевал торговый капитал: торговля, мореплавание и мануфактура. Следовательно, меркантилисты абстрактный труд отождествляли с тем или иным видом конкретного труда.

Оттенок теории трудовой стоимости приобретают высказывания меркантилистов также и о прибыли.

Так, например, анонимный автор памфлета "Правдивое рассуждение причин упадка торговли" утверждает, что изделия мануфактуры приносят больше выгоды, чем деликатесы и предметы роскоши, вследствие того, что производство первых при прочих равных условиях "займет больше народу".

Но мы знаем, что меркантилисты, имея в виду внутреннюю торговлю, отрицали возможность обогащения класса торговцев и допускали лишь возможность увеличения богатства отдельных купцов за счет неэквивалентного обмена. Следовательно, по существу относительная прибыль объяснялась продажей товара выше его стоимости. Если же одновременно признается, что производство продуктов, требующее большего применения труда, приносит больше дохода, то самый доход должен уже содержаться в стоимости продукта, т. е. подразумевается, что стоимость продукта должна быть выше его производственных расходов. Меркантилисты смутно догадывались об этом. Так, например, А. Серра считал, что от промышленности можно получить больше барыша, чем от сельского хозяйства, поскольку продукция последнего "не может по желанию умножаться". С увеличением же производства промышленных изделий издержки производства будут относительно уменьшаться: "ее продукция может быть не только удвоена, но даже возрасти сторицей и с пропорционально меньшими издержками^*".

^* (А. Серра, Краткий трактат, Сб. "Меркантилизм", стр. 93 )

Выше мы отмечали положение меркантилистов, что та страна богаче, где многочисленнее и трудолюбивее население.

В данной связи нам важно отметить проскальзывающую у поздних меркантилистов мысль, что богатство зависит от численности рабочего населения, что производителен наемный труд.

Меркантилисты, конечно, были еще очень далеки от понимания, что "прибыль" представляет собой избыток стоимости, созданной трудом рабочего, над его заработной платой, но они обнаруживали большую проницательность, связывая получение прибыли с низкой заработной платой.

Мэн с нескрываемым цинизмом отстаивал получение для Ост-Индской компании монопольной прибыли за счет низкой оплаты труда рабочего. "Лишения и нужда делают его разумным и трудолюбивым^*" - писал он. Мэн прибегает к демагогии: он защищает интересы торгового капитала под видом защиты интересов бедняков: "Когда все двери милосердия закрыты, ворота Ост-Индской компании широко открыты для нуждающихся бедняков^**".

^* (Т. Мэн, Богатство Англии во внешней торговле, Сб. "Меркантилизм", стр. 177. )

^** (Т. Мэн, Рассуждение о торговле Англии с Ост-Индией, Сб. "Меркантилизм", стр. 131 )

Большинство английских меркантилистов добивалось в XVII веке высоких хлебных цен, полагая, что "это даст возможность легче принудить рабочих работать за низкую заработную плату".

Настоятельные требования меркантилистов поощрять развитие отраслей промышленности, работающих на вывоз, также по существу сводились к стремлению увеличить прибыль за счет снижения заработной платы.

Эти требования, как разъяснил Маркс, были связаны с неосознанным взглядом меркантилистов, что вывоз в те страны, где были открыты золотые и серебряные рудники, обеспечивал повышение нормы прибыли вследствие отставания роста заработной платы от роста товарных цен. Следовательно, "...повышалась норма прибыли, но не потому, что рабочий стал более производителен, а потому, что абсолютная заработная плата (т. е. сумма средств к жизни, получаемых рабочим) понизилась, словом - потому, что ухудшилось положение рабочих^*".

^* (К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том "Капитала"), ч. 1, стр. 123. )

Не понимая сущности этого явления, меркантилисты объясняли его по-своему: они объявляли производительным трудом (в буржуазном смысле) особый вид конкретного труда, затрачиваемого на добычу золота и серебра.

Все эти рассуждения меркантилистов, выходящие за рамки сферы обращения, представляли собой элементы разложения меркантилизма, которое усиливалось по мере развития капитализма и закончилось возникновением буржуазной классической политической экономии.

Меркантилизм представлял собой исторически прогрессивное явление. Он отражал заинтересованность нарождающейся буржуазии во всемерном развитии товарно-денежных отношений.

Меркантилисты впервые провозгласили богатством не потребительную, а меновую стоимость. При этом, отождествляя стоимость, а следовательно, и богатство с деньгами, они выболтали "в грубо-наивной форме тайну буржуазного производства, его полное подчинение меновой стоимости^*".

^* (К Маркс, К критике политической экономии, стр. 159 )

В произведениях поздних меркантилистов впервые встречаются высказывания о труде как источнике капиталистического богатства - меновой стоимости. Но при этом труд в его буржуазной форме отождествляется с различными видами конкретного труда и прежде всего с трудом, затрачиваемым на добычу золота и серебра.

Меркантилисты по существу рассматривали относительную прибыль как избыток цены товара над его стоимостью и подошли к вопросу получения положительной прибыли внутри страны, который бессознательно связывали с продажей продуктов, произведенных в отраслях, применяющих наемный труд. Наконец, меркантилисты подошли к капиталу как к движению стоимости и правильно связывали это движение с возрастанием последней, но ограничивали капитал денежной формой, не понимая его исторической обусловленности.

Экономическая политика меркантилизма содействовала первоначальному накоплению капитала, насильственно сокращая переход от феодального способа

производства к буржуазному, что обусловливало дальнейшее развитие экономических учений.

Вместе с тем эта прогрессивность меркантилизма отражала уже на первых ступенях развития буржуазного общества антагонистический характер последнего.

Буржуазия, охваченная жаждой накопления, устами меркантилистов потребовала с самого начала ограничения потребления широких масс населения. Политика протекционизма была рассчитана на "экспроприацию независимых рабочих" в огромных размерах. Она ознаменовалась также "кровавым законодательством против экспроприированных"^*, а связанная с ней колониальная система влекла за собой превращение в рабов туземного населения и искоренение всякой промышленности в зависимых странах.

^* (См. К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 737-746 )