Глава 10. Железный кулак в бархатной перчатке

Представители американских наук о поведении человека разрабатывают для управляющих целые системы подхода к людям, с тем чтобы побудить их к максимальной отдаче. Это относится и к рабочим, и к ближайшим сотрудникам высших менеджеров.

Капиталистическое управление, как отмечал Маркс, по форме своей деспотично. По мере развития кооперации в широком масштабе и деспотизм этот развивает свои своеобразные, присущие ему формы¹. Современный управляющий, как представитель капитала, не делится своей верховной властью ни с кем. И хотя он распоряжается в основном не своим капиталом, он противостоит всем наемным работникам корпорации как эксплуататор. Принцип "в своем доме я хозяин" основан на абсолютном праве частной собственности.

¹(См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 343.)

Деспотизм, или, как его теперь называют, "авторитарный стиль", коренится в природе самих производственных отношений капитализма. Он сохраняется, хотя с течением времени может, как уже сказано, приобретать новые формы.

Деспотизм подкрепляется и религией, которая рассматривает труд как наказание, а капиталиста - как исполнителя этого наказания. "Эта деспотия, - говорится в "Манифесте Коммунистической партии", - тем мелочнее, ненавистнее, она тем больше ожесточает, чем откровеннее ее целью провозглашается нажива"¹. В наши дни это деспотия управляющих.

¹(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 431.)

Но управлять старыми методами становится все труднее. Деспотическая власть монополистического капитала ограничена силой организованных рабочих. Корпорации уже не могут "отменить" профсоюз и должны с ним считаться. Современный рабочий не хочет терпеть отношение к себе как к "человеко-быку" (выражение Ф. Тейлора), не хочет быть пешкой в руках администрации.

"Мастера и управляющие жалуются, - пишет профессор Р. Ликерт, - что люди гораздо менее склонны терпеть произвол и строгий надзор, чем это было одно или два десятилетия назад".

Управляющему все труднее действовать по принципу "в своем доме я хозяин". "Характер управления подвергается фундаментальным переменам, - писал журнал "Форчун" в 1977 г. - Координация в современной промышленности не достигается автоматическим подчинением команде. Люди на всех уровнях требуют ответа на вопрос "почему?"". На деспотическое ("авторитарное") управление они отвечают агрессией или апатией.

Нежелание подчиняться деспотизму капитала черпает силы в соседстве социалистической системы хозяйства, где общественное производство подчинено интересам трудящихся. "Распространившееся в наше время во многих частях света отрицание капиталистического свободного предпринимательства, - писал Р. Джонстон, глава корпорации, - есть предупреждение о том, что старые методы, несмотря на их временную и внешнюю эффективность, не всегда соответствуют теперешним нуждам и стремлениям людей".

Вопрос о стиле управления приобрел политический характер. Настала эра приспособления менеджеров к новой обстановке. Ученые принялись разрабатывать "стратегию обращения с подчиненными".

Наиболее известна теория стилей управления, созданная профессором Массачусетского технологического института Д. Макгрегором. Управление, по Макгрегору, - это искусство строить человеческие отношения. Есть, утверждает он, две формы этого искусства, или две теории управления.

Одна - традиционная. Она совпадает с обычными взглядами предпринимателей, принята повсюду и применяется много лет. Макгрегор называет ее "теорией Икс или автократической". По этой теории людей надо принуждать, подгонять, угрожать им наказаниями. Доверять им нельзя. "Теория Икс" выражена словами Г. Форда: "Крупный бизнес слишком велик, чтобы позволить себе быть человечным". "Теория Икс" дает известные результаты, но она антинаучна, утверждает Макгрегор. Авторитарные методы подавляют возможности человека, которые в современную эпоху приобретают решающее значение.

Иную, лучшую теорию управления он называет "теорией Игрек". "Многие менеджеры согласятся со мной, - пишет Макгрегор, - что эффективность их предприятий была бы по крайней мере удвоена, если бы они могли знать, как им раскрыть нереализованный потенциал, таящийся в их человеческих ресурсах". Для этого, по Макгрегору, нужно проявлять к людям внимание, уважать их достоинство, стараться создать сплоченный коллектив, информировать рабочих о делах компании, быть доступным и т. д. "Важны не действительные условия, - разъяснял П. Дракер, - а жесты, показывающие заботу о рабочих и интерес к ним". "Теорию Игрек" называют "теорией скалькулированного демократизма".

"Теория Игрек" дополняется выдвинутой несколько ранее так называемой "теорией человеческих отношений". Она представляет собой изощренную систему морально-психологической обработки трудящихся, внушения им "комплекса корпоративной веры" - веры в компанию и непогрешимость ее руководства. Цель ее - "сделать профсоюз ненужным". Отец этой теории, психосоциолог Э. Мэйо, адресовался к административной элите, к просвещенным менеджерам - в их руках якобы установление социального мира. Манипулирование сверху, искусство улаживать социальные конфликты должны, учил он, заменить классовую борьбу.

Теория Мэйо, развитая и дополненная другими социологами и психологами, оказала определенное влияние на практику бизнеса. Капиталисты заинтересованы в совершенствовании форм эксплуатации и идеологической обработки рабочего класса. Наступила, по выражению Б. Селигмена, эра администратора с вкрадчивыми манерами. Меньше стало грубости и бурбонства. Управляющий подчеркивает свою доступность. По американским понятиям, он должен быть "одним из ребят", свойским парнем, который любит, чтобы его называли просто по имени¹. Так, например, М. Бержерака, главу компании "Ревлон", получившего в 1974 г. жалованья и бонусов более чем на полтора миллиона долларов, работники компании зовут просто Майкл. Двери кабинета он держит открытыми.

¹(Американцы запросто зовут друг друга по имени, но это вовсе не означает дружбу или интимную близость, которые такое обращение предполагало бы в Западной Европе.)

Семейные фотографии на письменном столе дают понять, что управляющий человечен и отец для своих подданных. Даже рабочих он называет по имени, порой ласково, угощается из их рук дешевыми сигаретами, часто пользуется общим лифтом, ходит в общий кафетерий и т. п. - программа показного, демократизма разработана весьма тщательно¹. Особенно важно такое обращение с главными фигурами из подчиненных. Иногда лидер корпорации старается никому ни в чем лично не отказывать и держит для этой цели специальных помощников, подражая Г. Форду I, который самые непопулярные дела поручал особым "людям для отказов".

¹(См. Н. Н. Смеляков. Деловая Америка. Записки инженера. М., Политиздат, 1969, стр. 202.)

Новый стиль отношений выражается также и в нарочитой скромности одежды и поведения управляющих. Кричащее "потребление напоказ" встречается редко. Преуспевшие лидеры бизнеса стараются не мозолить глаза своим богатством (это не относится к расходам на представительство, где их престиж совпадает с престижем корпорации). Вообще они предпочитают избегать гласности, кроме тех случаев, когда этого требуют интересы дела. Имена большинства из них мало известны за пределами данного бизнеса.

Но даже показной демократизм ограничен. Управляющие, как правило, держат подчиненных, даже ближайших, на расстоянии¹. Отдельные ученые упрекают менеджеров в неискренности, которую не удается скрыть, что, по их мнению, снижает действенность "демократического" стиля. "Самое большое зло в нашей промышленности, - заявляет профессор Корнеллского университета Э. Дэйл, - это ее растущий абсолютизм, ее нежелание прислушиваться к различным мнениям даже в рядах самих управляющих". Противники "демократического" стиля доказывают, что игра в демократию опасна, особенно в отношениях с рабочими, что рядовые менеджеры в большинстве своем и не хотят независимости и ответственности. "Бизнес - не дискуссионный клуб". "Босс - не священник". "Менеджеру нужна некоторая грубость. Приходится наступать на ноги". "Жестокость - условие успеха". Да и трудно властолюбивому управляющему, который не доверяет своим подчиненным, поступиться хотя бы частью своих прав, ослабить вожжи. "Типичный глава фирмы,- полагает психолог И. Пул, - это заносчивый, самоуверенный, деспотичный, грубый и порой даже тиранический эгоманьяк". Но деспотизм не обязательно сопровождается грубостью манер, он может сочетаться с внешним демократизмом, в какой-то мере отражающим американские традиции, с модными "человеческими отношениями". Бизнесмены боятся проявлять сентиментальность (по мнению психологов, она вызывает у них "чувство вины" перед собой), они черствы в интересах дела². Многие из них, по словам журнала "Гарвард бизнес ревью", считают любой практический шаг, ограничивающий произвол, "внушенным коммунистами и антиамериканским". Уже в начале 60-х годов в Америке заговорили о кризисе, даже о банкротстве теории "человеческих отношений".

¹("Слишком часто,- едко замечает социолог К. Девис, - политика "открытых дверей" сводится к дверям, открываемым для выхода".)

²(Ученый М. Маккоби считает, что "эмоциональная и духовная недоразвитость управляющих корпорациями составляет проблему не только для их личной карьеры, но и для общества в целом".)

Но время заставляет приспосабливаться. Наиболее характерен не столько притворный демократ, сколько обходительный автократ, хотя разница между ними невелика. Нрав главного босса накладывает отпечаток на всю корпорацию, которая представляет как бы его тень. Часто один и тот же человек выступает то как демократ, то как автократ. Он может быть даже автократом с ближайшими помощниками и "демократом" с рабочими. Некоторые социологи установили, что, когда прибыли падают, заигрывание идет насмарку и усиливается "авторитарность".

Автократ, поясняют американские социологи, - это откровенный деспот. Он "все знает сам" и не терпит возражений. Своим подчиненным он предоставляет лишь минимум информации. Он никому не доверяет и может никого не ставить в известность о своих намерениях. С подчиненными неприветлив. Он старается все сделать сам, импульсивен и склонен к поспешным и непродуманным решениям; от одной крайности бросается к другой. "Автократ способен менять направление и политику так же часто, как он открывает и закрывает двери в кабинеты своих подчиненных", - отмечает Ю. Дженнингс. Людей он считает пешками, чванлив, груб, безжалостен. Он выбрасывает сильных и оригинальных людей, которым не хватает подобострастия. Его окружает хор поддакивающих. В таких условиях лучшим работником будет считаться тот, кто умеет отгадывать мысли и желания босса. В этой атмосфере расцветают сплетни, интриги, доносы. Некоторые из работников многим ему обязаны: он не только пугает и наказывает, но и награждает. Однако самостоятельности такая система не воспитывает: со всеми вопросами ближайшие подчиненные бегают к "главному".

Вот как описывает автократа в действии К. Рэндалл, известный американский промышленник: "Если это на заводе, то автократ весь день носится по цехам, всех будоражит, создает ненадолго бурную активность и оставляет после себя неразбериху. Он ходит быстро и решительно, но никто толком не знает, что же именно он сказал. В роли президента компании такой человек шумно врывается на завод или в филиал, чтобы вырвать с корнем некомпетентность, пришпорить лентяев и поднять моральное состояние воздействием своей динамической личности... Часто автократы очень способные люди, но сеют сумятицу вместо руководства".

Насколько распространен такой тип? По мнению социологов М. Винсента и Дж. Майерса, "автократ в бизнесе явление наиболее частое". С этим согласно большинство исследователей. Отмечают, что наиболее типичен "авторитарный стиль" на самых высоких менеджерских должностях, а также в конгломератах.

Явным автократом и тираном некогда был Генри Форд. Этим его стилем управления объясняют плачевное состояние, до которого он довел свою фирму в последние годы жизни. Образцом автократа и самодура считался известный миллиардер Говард Хьюз. "Подозрительный и замкнутый, он не любил в чем-либо уступать, не любил признавать ошибки". Он грубо третировал даже президентов своих компаний. Деловые совещания он устраивал по ночам в автомашине, важные переговоры вел при свете фар на городской свалке. Хьюз месяцами пропадал неизвестно где. Бесспорный деспот и Г. Дженин, из ИТТ, перед которым трепетали все окружающие.

Что касается покойного Чарлза Ревсона, создателя корпорации "Ревлон", то этот, по словам его биографа, "вспыльчивый, неистовый, требовательный гений" вечно был в состоянии истерии. Как одержимый погонял он своих высокооплачиваемых и перегруженных делами управляющих. Он вызывал их к себе в любое время суток. Вел заседания всю ночь. Подслушивал их телефонные разговоры. Хуже всего были его издевательства. Ревсон доводил своих помощников до слез, до обмороков.

Социологи вроде Д. Макгрегора советуют автократам исправиться. Но капитал оправдывает любой стиль, если он приносит дивиденды. Примером служит недавняя история с Д. Керчером, который, как председатель правления и президент в одном лице, семнадцать лет тяжелой рукой правил всемирно известной компанией "Зингер" (эта компания занимает не последнее место в "списке 500"). Керчер был не просто автократ, а и нервократ. Адвокат по профессии, человек образованный и способный, он был, как пишут о нем теперь, тираном. Его методы граничили с садизмом. Он сам называл их "методами страха и террора".

Ему прощали все, пока дела шли хорошо и была прибыль. Свергли Керчера не за нрав и не за стиль, а потому, что он втянул компанию в разные сомнительные аферы, в том числе неудачные валютные спекуляции, в результате которых компания впервые за 60 лет понесла убытки. Правда, Керчера не обидели: его оформили консультантом с весьма приличной оплатой.

Новый босс, Дж. Флэвин, бухгалтер по образованию и финансист по натуре, сразу же нашел иной подход. Флэвин, восхищался "Форчун", начал с того, что побеседовал с ближайшими подчиненными и осыпал их комплиментами. "Он прекрасный парень, - отозвался он о своем заместителе. - Представьте, он даже ходит в ту же самую церковь, что и я; мы вместе служили в морской пехоте. И собака у него той же самой породы!"

Автократический стиль явно устаревает. "90 процентов всех наших бед коренится в стремлении высшего управляющего к единовластию",- заявляет П. Дракер. Претензия автократа на компетенцию во всех вопросах порождает хаос и в конечном счете неэффективность. В гигантских, разбросанных на громадных пространствах корпорациях многое необходимо решать на месте; и поэтому даже самые авторитарные лидеры вынуждены передоверять часть своих обязанностей подчиненным. Автократ парализует работу того аппарата, на который он опирается. Он не только теряет лучших работников, но и создает вокруг себя враждебную атмосферу, которая угрожает ему самому. Подчиненные зависят от него, но и он во многом зависит от них. Недовольные подчиненные могут его дезинформировать и подвести. А кроме того, запуганные работники не только ненадежны, но и не дают всего того, что могли бы дать. В современных условиях, доказывают психологи и социологи, эффективное управление немыслимо без "человеческих отношений"¹. Нужно быть не погонщиком, а лидером.

¹(Социолог С. Коссен предлагает краткую схему "человеческих отношений" для управляющих, состоящую из шести выражений: "Допускаю, что я ошибся", "Вы хорошо поработали", "Каково ваше мнение?", "Будьте так добры", "Спасибо" и "Мы". Наименее желательно местоимение "я".)

Некоторые менеджеры хотели бы прогнозировать социальные отношения и управлять ими точно так же, как они управляют материальными элементами производства. Перспектива иметь "довольных собой роботов" и застраховаться от многих неожиданностей заманчива.

Время от времени буржуазная печать рассказывает о чудесных превращениях отдельных деспотичных менеджеров в демократов. Но пусть никого не обманут эти сообщения. Выражение "управляющий-демократ" применительно к руководителю капиталистической монополии так же абсурдно, как "сухая вода". Это - не кто иной, как прикрашенный автократ. Речь идет лишь о внешнем смягчении деспотизма главных руководителей, о передаче некоторых их обязанностей подчиненным им менеджерам, о консультациях с последними перед окончательным принятием решений, с тем чтобы им внушить "чувство участия". Менеджер- "демократ" меньше опекает по мелочам, кое о чем информирует своих ближайших сотрудников, когда считает это нужным, и ставит перед ними вопросы по своему усмотрению. Иногда это только форма: решение уже принято боссом. "Я вообще люблю, - признался один из таких "демократов", глава крупной машиностроительной фирмы, - чтобы люди думали, что идея принадлежит им самим. Бросаю им пару намеков, а потом даю возможность прийти к моим собственным выводам".

Социологи жалуются, что бизнесмены не слушают их советов, которые противоречат вековой практике. "Промышленные организации, - заявляют ученые Браун и Кальверт, - в основном сохраняют свой авторитарный характер, несмотря на все попытки просвещенных предпринимателей и управляющих ввести какие-то элементы демократизма в человеческие отношения внутри фирмы". Сохраняя и даже усиливая свою реальную власть, капиталисты лишь несколько смягчают ее внешние формы. При всех ситуациях босс остается боссом.

Это не может быть скрыто никакими нюансами в стилях управления. "Менеджеры не управляют и не могут управлять в интересах своих подданных. Это диктатура в том смысле, что власть исходит сверху и работники не могут менять менеджеров", - пишет Т. Куинн. "Демократический" стиль в этих условиях есть только вынужденная дань времени, плохо скрытый маневр. Конечно, менеджер крупной корпорации в наши дни не может вести себя так, как предприниматель XIX или начала XX века. Но марксова характеристика капиталистического управления как деспотического по своей природе остается в силе.

Социальная роль управляющего как представителя капитала неизменна. Власть его ограничена только сверху - его хозяевами, а корпорацией он правит как своей империей. И хотя высший управляющий непосредственно не соприкасается с рабочими, он задает тон всему аппарату надзора, вплоть до мастера и бригадира.

"Свободное предпринимательство, как мы его практикуем в США, авторитарно в принципе. Один человек решает... Он приказывает, а другие подчиняются, - писал К. Рэндалл. - Все решает железная воля или каприз". "Сотрудничество навязывается сверху односторонним потоком команд и приказов", - отмечал известный социолог Р. Мертон. Таких признаний сторонников капитала можно привести сколько угодно. Конечно, деспотизм внешне не обязательно сопровождается грубостью, формальным унижением человеческого достоинства, - он может быть и в бархатных перчатках.