Тенденция и контртенденция

Тенденция к демонетизации является основной и длительной, но реализуется она в сложном и постоянном взаимодействии с обратной тенденцией. Эта последняя действует как бы на двух уровнях - стихийно-объективном и политико-идеологическом.

Для толкования этого явления важно понимать, что любые формы сохранения и увеличения роли золота не могут означать восстановления золотого стандарта и тех его основных элементов, которые были свойственны более ранним этапам развития капитализма. Нет сколько-нибудь явных симптомов восстановления твердых золотых паритетов денежных единиц и разменности национальных кредитно-бумажных денег на металл по этим паритетам.

В основном тенденция к сохранению денежной роли проявляется в том, что золото, во многих отношениях став товаром наряду с серебром, все же удерживает ряд специфических свойств, нехарактерных для серебра или любого другого товара. При определенных условиях эти свойства, которые можно было бы назвать квазиденежными (т.е. якобы денежными), могут усиливаться. Золото как тезаврационный товар, конечно, не деньги, но все же оно при этом заметно ближе к деньгам, чем любая другая форма сохранения стоимости в ее материальном воплощении. Еще более выражены монетарные свойства у централизованных золотых запасов.

В 1973 году во Франции был выпущен государственный заем, получивший биржевую кличку "Жискар" - по имени тогдашнего министра финансов, а позже президента республики В. Жискар д'Эстэна. Облигации этого займа погашаются не по номиналу, а по курсу, который рассчитывается с учетом изменения рыночной цены золота в Париже. В США отменен введенный в 1934 году запрет золотой оговорки: юридически можно увязать сумму будущего платежа с ценой золота в бумажных долларах. Можно сказать, что в этих и подобных случаях золото косвенно выступает в роли меры стоимости, точнее - меры обесценения кредитно-бумажных денег.

Конечно, те, кто считает демонетизацию золота завершенной, возразят: с таким же успехом можно привязать сумму погашения займа или долга к цене серебра, цинка, нефти и вообще любого товара и набора товаров. Действительно, наборы товаров порой применяются для такой индексации. Но как отдельный товар в этой функции, насколько известно, применяется все же только золото. В бесконечном море товаров оно и теперь занимает особое место. В большой мере это отражение той роли, которую золото еще играет в международной экономической сфере. В конце концов, центральные банки не хранят запасы меди, олова и даже серебра, но продолжают упорно хранить запасы золота. На стороне денежного бытия золота мощная вековая традиция, его блестящее прошлое. Было бы опрометчиво сбрасывать со счетов этот фактор.

Мировые деньги - та функция, которую золото сохраняет дольше всего. Это естественно: замена золота кредитно-бумажными деньгами в сфере, где не действует юрисдикция национального государства, особенно затруднена и в современных условиях до конца едва ли возможна.

Некоторые думают, что без золота нельзя обойтись как без мерила ценности национальных денежных единиц. Это не так. Золотые паритеты валют в настоящее время отменены, и это не оказало на экономику заметного влияния. Гораздо важнее роль золота как потенциального и реального международного платежного средства. Это единственный вид резервов, для которого не стоит вопрос о доверии и признании.

Любые другие формы резервов представляют собой в экономическом смысле кредит. Накопленные средства в долларах - это долги США другим странам со всеми вытекающими отсюда последствиями: они обесцениваются инфляцией, могут быть при определенных условиях заморожены правительством США, используются им как средство давления. Хотя резервы стран в МВФ и специальные права заимствования опираются на коллективный кредит многих государств, они тоже надежны лишь в обстановке международного доверия, в нормальных условиях. Никто не может гарантировать, что эти условия не изменятся, что стране не потребуются в какой-либо обстановке резервы, ценность и ликвидность которых не зависят от внешних факторов, от чужой воли. Этим требованиям соответствует золото, и пока не видно, чтобы что-то могло его в этой функции достаточно успешно заменить.

Можно полагать, что золото не утратило роли военно-стратегического резерва - разумеется, не как сырье, а как всеобщее платежное средство, как резерв мировых денег. Многократное повышение цены золота резко увеличило реальную рыночную ценность золотых запасов. Соответственно возросла их способность погашать дефициты платежных балансов. В новых формах возобновляется движение золота между централизованными запасами и рынком. Поскольку одни страны продают его на рынке, а другие покупают, в конечном счете металл переходит от одних государств к другим. Но это и есть традиционная функция, которую он всегда выполнял на мировом рынке.

Желтый металл, объявленный в качестве денег варварским пережитком и вроде бы изгнанный из "хорошего общества", предоставленный ювелирам и тезавраторам, упорно не желает уходить с большой сцены международных валютных отношений. Как уже говорилось, Кейнс, наклеивший на золото ярлык варварского пережитка, не учитывал, что люди и страны Запада живут в варварском веке. И те и другие не доверяют друг другу и стремятся к золоту как к абсолютной форме резервов.

Упор на эволюционный характер процессов ликвидации денежных функций золота, на наличие сильной контртенденции и т. д. отличает мой взгляд на проблему от взглядов некоторых советских экономистов, которые склонны рассматривать демонетизацию как свершившийся и совершенно необратимый факт. Хотя точка зрения С. М. Борисова не является столь негибкой и "экстремистской", он, как представляется, все же недостаточно подчеркивает эволюцию и диалектическое единство противоположностей в экономическом бытии золота.

В современных условиях имеются признаки усиления роли золота в международной сфере. Но, как представляется, эта роль качественно совершенно иная, чем при классическом золотом стандарте и даже в рамках бреттон-вудской системы. Золото не может лежать в основе валютной системы, если его соотношение с бумажными валютами не закрепляется на более или менее длительные сроки, если оно не является мерилом ценности валют. А именно таково современное положение. Обесценение и ненадежность кредитно-бумажных денег будут и далее "помогать" золоту и выталкивать его на авансцену валютной драмы. Но нет возврата к его былой роли как центра всей международной системы.

Однако роль золота на международном капиталистическом рынке не исчерпана. Какие бы разноречивые толкования ни допускали факты участия золота в международных экономических отношениях, монетарный элемент в них сохраняется и может усилиться. Прогнозы такого рода можно встретить порой там, где их вовсе не ожидаешь. В 1976 году вышла заметная книга, одним из авторов которой был Герман Кан, директор Гудзоновского института в США, один из самых известных футурологов. В экономической части прогноза развития западного мира на оставшиеся годы XX столетия авторы предвидят "широкое развитие индексированных контрактов и финансовых инструментов и, возможно, возобновление роли золота в международной валютной системе (последнее главным образом в виде средства сохранения стоимости и, может быть, в виде счетных денег). СДР тоже будут развиваться в качестве мировых денег, но почти наверняка не получат мирового признания"^*.

^* (Kahn H., Brown W., Martel L. The Next 200 Years. A Scenario for America and the World.- N. Y., 1976.- P. 191- 192.)

Любопытно, что это писалось в пору "медового месяца" демонетизации. Но авторы с достаточным реализмом предвидели, что в экономике капитализма последней четверти века важнейшим фактором будет инфляция и что проекты мировой "гармонизации" и международных денег натолкнутся на непреодолимые препятствия и противоречия.

Роль золота в большой мере связана с эволюцией всей валютной системы. После заключения бреттон-вудских соглашений распространилось мнение, что создана какая-то устойчивая и длительная международная валютная система. В известной мере это подтвердилось. Ныне ничего подобного нет. Существующий валютный порядок рассматривается как временный, переходный. Нет, однако, никакой ясности, к чему готовится переход, когда и при каких условиях такой переход может произойти.

В 1967 году, когда еще доллар был обратим в золото и действовала бреттон-вудская система, американский профессор Киндлбергер опубликовал работу "Проблема международных денег и мирового языка". В ней он отмечал, что ностальгические мечты о возрождении монетарной роли золота столь же утопичны, как проекты восстановления латыни в качестве космополитического языка. СДР он уподобил эсперанто, отметив безуспешность попыток его введения в международный оборот. Что же остается? Киндлбергер делал вывод: как английский язык стихийно становится главным международным языком, так американский доллар практически является лучшими международными деньгами. Кстати сказать, предлагавшуюся тогда "академическими экономистами" систему плавающих курсов и более или менее равного участия многих валют в международном обороте он уподобил вавилонскому столпотворению^*.

^* (Cм. Kindleberger P. The Politics of International Money and World Language.- Princeton, 1967.- P. 10-11.)

Прежде всего заметим, что вавилонское столпотворение в валютной сфере стало фактом. Курсы плавают, и другие валюты помимо доллара стали шире использоваться в качестве международных резервов. Нынешний доллар совсем не тот, которому профессор прочил роль естественных и вечных международных денег. Но и этот доллар - инфляционный, неразменный, обесценивающийся - все же служит международными деньгами.

В мире, где происходит вавилонское столпотворение, а вся башня имеет столь шаткое основание, золото неизбежно должно сохранить свои позиции.

оформить кредитную карту