3. Первая экономическая система буржуазной политической экономии (физиократизм)

Появление первых систем буржуазной политической экономии в XVIII в. органически связано с преодолением односторонне-аналитического метода, приведшего к выработке простейших, изолированных друг от друга экономических абстракций. "Как только эти отдельные моменты, - говорит К. Маркс, - были более или менее зафиксированы и абстрагированы, стали возникать экономические системы, которые восходят от простейшего - как труд, разделение труда, потребность, меновая стоимость - к государству, международному обмену и мировому рынку. Последний метод есть, очевидно, правильный в научном отношении... На первом пути полное представление испаряется до степени абстрактного определения, на втором пути абстрактные определения ведут к воспроизведению конкретного посредством мышления"^* (курсив наш. - Авт.). Историческую веху на этом (втором) пути поставило "Исследование о природе и причинах богатства народов" Адама Смита. Но у Смита были предтечи, сделавшие небезуспешные шаги в направлении выработки научных экономических систем. Первым, кто сделал такой шаг, был Франсуа Кенэ.

^* (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 727.)

Выработка общего принципа науки. Как отмечалось в предшествующей главе, учение физиократов было, по образному определению К. Маркса, первой систематической концепцией капиталистического производства. В этой концепции центральное место занимает "Экономическая таблица" Кенэ, в которой предпринята гениальная попытка разработать теорию общественного воспроизводства в целом как единого процесса, рассматриваемого с единой точки зрения.

Кенэ в известном смысле продолжает дело У. Петти, расширяя и углубляя применение бэконовского и гоббсовского методов исследования в экономической науке. Он рассматривает общество как живой организм, который может находиться в здоровом и болезненном состоянии, и видит задачу в том, чтобы найти условия для его нормальной жизнедеятельности. Здоровое, или естественное, состояние - это равновесие производства, когда весь произведенный продукт обеспечивает существование всех классов буржуазного общества и продолжение процесса производства в следующем периоде, т. е. воспроизводство. Однако уже в самой этой задаче сказывается большое различие между Петти и Кенэ.

Кенэ фактически признавал объективный характер законов производства, руководствуясь идеей "естественного порядка" и "естественного права", пропагандируемой французскими просветителями XVIII в. (Монтескье, Руссо и др.). Отсюда вытекало иное отношение к государству, чем у Петти. Последний сохранял меркантилистские взгляды, согласно которым богатство страны определяется экономической политикой. Кенэ отводил государству роль лекаря, исцеляющего общество от болезни и приводящего его в идеальное, "естественное" состояние, принципы которого не зависят от государства. При такой постановке вопроса возникала проблема отыскания этих принципов, относящихся не к отдельным частям общественного производства (ведь речь идет о нормальном, естественном состоянии всего общества), а к общественному производству в целом. Подобной проблемы Петти не видел.

Мы уже говорили, что метод Бэкона и Гоббса не различает вообще специфической проблемы целого в отличие от его частей. Односторонне-аналитический метод срастается с эмпиризмом и третирует дедукцию, идущую от общих понятий к частным. С таким методом нельзя подойти к проблеме целого как синтезу его отдельных сторон. Здесь нужна дедукция, нужно восхождение от абстрактного (общего) к конкретному (частному). Так или иначе Кенэ совершает это восхождение^*.

^* (Прежде всего он упрощает задачу, допуская ряд абстракций. "Бесчисленные индивидуальные акты обращения, - говорит К. Маркс о "Таблице" Кенэ, - с самого начала объединяются в характерно-общественное массовое движение, - в обращение между крупными функционально определенными экономическими классами общества". В результате возникает, выражаясь современной терминологией, экономическая модель совокупного продукта, отражающая связь между сельским хозяйством и промышленностью в единстве с классовой структурой буржуазного общества. "Кенэ, - отмечает Маркс, - в своей "Tableau economique" ("Экономической таблице") немногими крупными штрихами показывает, каким образом годовой продукт национального производства определенной стоимости распределяется посредством обращения так, чтобы, при прочих неизменных условиях, могло совершаться простое воспроизводство этого продукта, т. е. воспроизводство в прежнем масштабе" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 24. С. 404).)

В предыдущей главе было показано, что заслуга физиократов заключается в перенесении анализа из сферы обращения в сферу производства, в область скрытых пружин экономической жизни общества. Не обращение, а "земледелие - источник всех богатств государства и граждан", - заявлял Кенэ, а вслед за ним и все его последователи. Производство физиократы объявили создателем продуктов и их стоимости (хотя они и не проводили четких различий между натуральной и стоимостной формами товара), а земледельческое производство - единственным создателем "чистого продукта" (прибавочной стоимости). Эта идея была центральной в физиократизме. Она была высказана не эпизодически и не была растворена в массе суждений, не имеющих друг с другом связи. Напротив, именно идея создания "чистого продукта" в земледелии явилась исходным принципом всего учения, объединяющим его в одно целое. Этот принцип положен и в основание "Экономической таблицы". Кенэ исходит из предположения, что "чистый продукт" создается только в одном пункте - в земледелии, и показывает, каким образом из этого пункта "чистый продукт" движется к потреблению.

Без общего принципа нет монистической научной системы. У физиократов такой принцип был. И именно это дало право Марксу назвать физиократизм первой систематической концепцией капиталистического производства.

Волею обстоятельств "Экономическая таблица" Кенэ не оказала никакого влияния на все последующее развитие политической экономии в течение более чем 100 лет. Вплоть до выхода в свет второго тома "Капитала" К. Маркса, где гениальность Кенэ была должным образом оценена, "Экономическая таблица" была совершенно вне поля зрения экономистов. О ней не упоминается даже в главном труде завершителя физиократизма А. Тюрго "Размышления о создании и распределении богатств". Поэтому ее еще нельзя признать фактической отправной точкой развития политической экономии как научной системы.

Исходный же принцип физиократизма, открытый Кенэ, имел для развития системы политической экономии несравненно большее значение. В 1767 г. вышли два произведения: Дюпон де Немур выпустил сборник "Физиократия, или Естественное устройство правительства, наиболее выгодное для человеческого рода", а Мерсье де ла Ривьер издал книгу "Естественный порядок и сущность политических союзов". Однако "наиболее развитой вид", по определению Маркса, физиократическая система приняла у Тюрго. В книге "Размышления о создании и распределении богатств" она получила полное и логически стройное систематическое изложение. С этой точки зрения книга Тюрго представляет большой интерес. По ней можно составить представление о структуре и логике физиократической системы.

Дедукция А. Тюрго. Метод Тюрго - дедуктивный. Он шел путем восхождения от абстрактного к конкретному, от общего к частному, от простого к сложному, опираясь на исходный общий принцип, согласно которому только земледелие является производительной отраслью. Тюрго начинает не с описания населения, территории страны в целом, как это делает, например, Петти, а с земледелия, причем рассматривает его прежде всего с точки зрения распределения земли между членами общества, т. е., иными словами, с земельной собственности.

В этом сказалось влияние неразвитости экономических условий Франции того времени. В развитом капиталистическом обществе земельная собственность преобразована капиталом и превращена в зависимую от него экономическую форму. Поэтому исследование экономической системы капитализма, как показал Маркс, неверно начинать с земельной собственности и соответствующей ей формы прибавочного продукта - земельной ренты. "...Ничто не кажется более естественным, - писал К. Маркс, имея в виду, конечно, физиократов, и в первую очередь Тюрго, - как начать с земельной ренты, с земельной собственности, так как ведь она связана с землей, этим источником всякого производства и всякого бытия, и с земледелием, этой первоначальной формой производства во всех более или менее прочно сложившихся обществах. Однако нет ничего более ошибочного"^*. Это было бы верно в отношении докапиталистических формаций. Но в буржуазном обществе "земледелие все более и более становится только одной из отраслей промышленности и совершенно подпадает под господство капитала. Точно так же и земельная рента"^**. Поэтому капитал должен рассматриваться раньше земельной собственности. Тюрго же начинает с земледелия и земельной собственности. Но, несмотря на это, с методологической точки зрения, если иметь в виду теорию как систему, он стоит выше Петти, который со своим аналитическим методом не мог создать экономические системы вообще.

^* (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 733.)

^** (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 733.)

Характерно и то, что земледелие и земельную собственность Тюрго рассматривает не вообще, не описывает их в целом, а стремится сразу же найти в них элементарные, простейшие моменты, из которых затем он последовательно развивает всю систему.

Такое изложение свидетельствует о глубоком научном мышлении и историческом чутье Тюрго. Он понимает, что завязка буржуазной формы производства начинается с товарных отношений между самостоятельными частными производителями, работающими в системе разделения труда. И он берет эти элементы в качестве отправных, правда не выходя сначала за пределы земледелия. Можно полагать, что А. Смит идет в анализе системы разделения труда по стопам Тюрго, разорвав лишь (и то не до конца) узы физиократического поклонения земледельческому труду.

Недостатки индуктивно-аналитического анализа постепенно преодолевались самими создателями этого метода, например Гоббсом, пытавшимся дополнить индукцию дедукцией. Дедукция неумолимо проникала в естественнонаучные исследования вместе с распространением математики. Во Франции линию Бэкона продолжал Декарт, создатель аналитической геометрии. Он перенес дедуктивный метод в естественные науки. Одно из правил, которые он провозгласил, таково: "...мыслить по порядку, начиная с предметов наиболее простых и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания более сложных"^*. Что же касается опытных данных (анализа), то они, по Декарту, служат предпосылками для восхождения от простого к сложному, предварительными условиями дедукции. Главное же - сама дедукция. Идеи Декарта оставили большой след в развитии французского естествознания и, видимо, оказали влияние на экономистов. Физиократы, впервые в политической экономии решая проблему научного синтеза, применили дедуктивный метод исследования.

^* (Декарт Р. Рассуждения о методе // Новая Москва, 1925. С. 48.)

Но с чего начинать дедукцию в экономической теории? Тюрго указывает на предысторию буржуазного общества, на отношения простых товаропроизводителей - земледельцев^*. Это скорее заслуга Тюрго, чем его недостаток^**. Научная система должна отразить генезис капитализма - таков методологический вывод из книги Тюрго^***. То, что сам этот генезис в изображении Тюрго страдает серьезными изъянами, вопрос другой.

^* (Начав с простых элементов капиталистического земледелия, Тюрго постепенно усложняет предмет исследования, вводя все новые и новые моменты. При этом все последующие рассуждения его покоятся на предыдущих. Разделение труда в земледелии расширяется до общественных масштабов, появляется ремесло, которое дает занятия тем, кому не досталась ограниченная в своих размерах земля. Земледельцы - производительный, ремесленники - содержащийся за счет других класс. Между ними совершается обмен продуктов на труд. По Тюрго, это наемный труд, поскольку он находится на содержании земледельцев. Затем возникает отделение земельной собственности от земледельческого труда, появляется наемный труд в самом земледелии. В § 29 Тюрго впервые ведет речь о капиталах вообще и о доходах от денег, а затем анализирует цену и стоимость товаров, накопление денег и авансирование капиталов с целью прибыли в промышленности.

Но Тюрго идет дальше. Он членит капитал, выделяя торговый и ссудный капиталы и соответственно их персонификацию - купцов и ссудных капиталистов. И только в § 98 в книге появляется государство, идет речь о его доходе, которым, по Тюрго, может быть только "чистый продукт" (см.: Тюрго А. Р. Указ. соч. С. 94-158).)

^** ("...Буржуазные отношения у него, - писал Д. Розенберг, - возникают одновременно с возникновением общественных отношений вообще" (История политической экономии. Ч. 1. М., Институт экономики Комакадемии, 1934. С. 135). Это, конечно, верно. Но в то же время нельзя не видеть того, что с точки зрения исследования капитализма такая абстракция весьма плодотворна.)

^*** (В первом параграфе (книга состоит из 100 параграфов) Тюрго выдвигает предположение, что если бы земля была распределена так, что ее хватило бы для пропитания каждому, то не было бы обмена продуктами труда. Но "всякая земля производит далеко не все". Разные участки земли производят различные виды продуктов, т. е. неодинаковые потребительные стоимости. Поэтому между земледельцами возникает обмен. Причем вначале, согласно Тюрго, земледельцы были собственниками земли (см.: Тюрго А. Указ. соч. С. 95).)

Система изложения в "Размышлениях о создании и распределении богатств" отличается логической стройностью и выдержанностью. Книга доставляет эстетическое наслаждение. Но ограниченность физиократизма не проходит безнаказанно. Логичность книги Тюрго внешняя, формальная, так как неверен исходный пункт, положенный в основание системы. Ошибочность исходного пункта не только в том, что предмет замыкается рамками земледелия. Ошибочность его имеет более глубокие методологические корни. Решая вопрос о том, какой труд создает прибавочную стоимость, "чистый продукт", физиократы обращались к земледелию, которое якобы только и способно увеличивать количество материальных благ. Но их не интересовал вопрос о стоимости вообще, о том, какой труд создает стоимость. Поэтому исходные простейшие элементы системы Тюрго на самом деле являются сложными, поскольку проблема прибавочной стоимости более сложная, чем проблема стоимости. Не решив последнюю, нельзя решить и первую. Физиократы же, писал К. Маркс, "рассматривали проблему в сложной форме, прежде чем разрешили ее в элементарной форме... В отличие от других архитекторов, наука не только рисует воздушные замки, но и возводит отдельные жилые этажи здания, прежде чем заложить его фундамент"^*.

^* (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 43.)

Итак, научная система отражает предмет в целом, в единстве и взаимодействии его частей, в единстве многообразия, и, следовательно, воплощает органическую связь анализа и синтеза. Она глубже и полнее выражает конкретную действительность, дает о ней представление не просто как о бесформенном, хаотическом целом, которое видится в первом приближении, и не об отдельных ее моментах, изолированных друг от друга, а как о расчлененном целом, о предмете, в котором вскрыта его внутренняя структура. Такое конкретное знание всегда является результатом синтеза простейших элементов, выделенных посредством анализа. Самый значительный вклад в создание научной системы буржуазной политической экономии внесли английские экономисты А. Смит и Д. Рикардо.