Гитлер и Освенцим

Апологеты Круппов (они и до сих пор не перевелись в ФРГ) пытаются уверить всех, что эссенские магнаты дольше других германских промышленников воздерживались от оказания поддержки Гитлеру и будто бы они вынуждены были пойти на это лишь "под сильным нажимом". Действительно, Густав Крупп некоторое время колебался и гадал, стоит ли делать ставку на Гитлера. С этой точки зрения другие промышленные магнаты вроде бы опередили его. Тем не менее, когда оба Круппа (Густав и его сын Альфрид) перешли на сторону Гитлера, они очень скоро стали его ближайшими сотрудниками и с большим усердием приступили к вооружению "Третьего рейха". Сам Густав Крупп охарактеризовал этот шаг как "наивысшее достижение" в своей карьере:

"После того как Адольф Гитлер был облечен властью, я имел честь доложить фюреру, что фирма "Крупп" готова почти безотлагательно начать перевооружение немецкого народа, ничего не утратив из своего ценного опыта".

Известный английский историк профессор Ален Буллок в своем солидном труде "Гитлер. Этапы тирании" описывает совещание ведущих германских промышленников, которое происходило в резиденции Геринга 20 февраля 1933 года, то есть почти сразу после захвата Гитлером власти. После речи "фюрера" слово взял Крупп и от имени приглашенных выразил ему благодарность. За что? Ход совещания настолько характерен, что здесь нелишне привести точное описание, приводимое Уильямом Манчестером:

"Крупп, естественно, не пренебрег этим приглашением. Он воспринял его не как темный маневр честолюбивого политикана, а как приказ, отданный от имени главы государства. Назначив Гитлера рейхсканцлером, Гинденбург сообщил ему святость занимаемого им поста, которому была отдана верность главы крупнейшей немецкой фирмы.

Гости расселись в тщательно расставленных креслах. Крупп из уважения к его богатству и как председатель Имперского союза германской промышленности был посажен прямо перед невысокой трибуной; позади него сидели четыре директора "ИГ Фарбениндустри" и Альберт Фёглер, глава влиятельной фирмы "Ферейнигте штальверке".

Первым выступил Геринг, представивший фюрера тем, кто, подобно Круппу, видел его во плоти первый раз.

Затем встал канцлер. "В ближайшее время мы проводим последние выборы", - сказал он... Разумеется, переход к национал-социализму пройдет более гладко, если его партия твердо возьмет власть в свои руки. Поэтому он просит их [магнатов] о поддержке: помогая установить диктатуру, они помогут сами себе. "Частное предпринимательство несовместимо с демократией". Чтобы сделать свою мысль предельно ясной, канцлер добавил, что к зловещим формам, которые способна принять демократия, относятся и профсоюзы; Германия же, если оставить ее на милость подобных институтов, "неминуемо надет"... Канцлер заверил их в том, что он не только уничтожит коммунистическую угрозу, но и восстановит вооруженные силы в их прежнем блеске.

Гитлер сел, и поднялся Крупп. В краткой записи, датированной двумя днями позже и подшитой в папке его "Личной переписки за 1933-1934 годы", Густав просто отмечает: "20-го этого месяца я выразил рейхсканцлеру Гитлеру благодарность примерно двадцати пяти присутствовавших промышленников за то, что он с такой ясностью изложил нам сущность своих идей".

В действительности Крупп включился в это дело значительно глубже.

В Нюрнберге Яльмар Шахт показал, что, "после того как Гитлер закончил свою речь, старый Крупп встал и выразил Гитлеру единодушную поддержку всех промышленников".

Затем Геринг напомнил им, зачем их, собственно, собрали. Повторяя Гитлера, он сказал: "Просимую жертву будет принести намного легче, если промышленники поймут, что выборы 5 марта наверняка будут последними на ближайшие десять лет, если не на все сто лет".

Шахт выразился более прямолинейно: "А теперь, господа, раскошеливайтесь!" Сидящие в креслах начали перешептываться. Снова как старший поднялся Крупп. Он подал пример своим собратьям, обещав миллион марок, а с остальных Шахт собрал еще два миллиона.

Густав Крупп был последователен: на следующий день после капитуляции Германии в 1918 году он вступил на путь, который и привел его в 1933 году в резиденцию Геринга. Представим в нескольких абзацах основные этапы этого пути.

Год 1920 был в известной мере решающим для дальнейшей судьбы Круппа. Германская армия при молчаливом согласии союзников с кровавой жестокостью ликвидировала Советы рабочих и солдат, которые временно овладели заводами в Эссене. А вскоре Союзная контрольная комиссия приступила к демонтажу крупповских предприятий. Однако демонтаж (как и после второй мировой войны) был осуществлен непоследовательно, и в дальнейшем Крупп извлек только пользу из того, что было уничтожено устаревшее оборудование. В том же 1920 году, как явствует из опубликованного много позже письма тогдашнего канцлера Вирта, в Эссене "удалось заложить фундамент для технического развития немецкого оружия...".

Год 1923 стал для Густава Круппа критическим, но удача вновь ему сопутствовала: он вышел из кризиса с помощью военных. Мы имеем в виду оккупацию Рурского бассейна французскими войсками и возникшую в связи с этим перестрелку в Эссене, во время которой тринадцать рабочих крупповских заводов погибло и несколько десятков было ранено. Крупп принял участие в торжественном погребении убитых. Вскоре он предстал перед французским военно-полевым судом, который приговорил его к пятнадцати годам тюремного заключения и к штрафу в 100 миллионов марок. Но через семь месяцев он вышел из тюрьмы в ореоле националь пого героя. В этом французы оказали Круппу непредвиденную большую услугу.

Послевоенное восстановление предприятий Круппа осуществлялось с помощью иностранных капиталов, в частности благодаря американскому займу в 10 миллионов долларов. У Великобритании Густав Крупп высудил возмещение за свои лицензии, которыми пользовалась фирма "Виккерс". Мирная продукция его заводов, в частности локомотивы, шла на экспорт. В 1926 году на Лейпцигской ярмарке Крупп уже мог похвастаться новым сортом стали, названном "видиа" (от "wie Dia- mant" - "как алмаз").

Но эта мирная продукция была лишь ширмой, за которой Крупп готовился к новому тайному вооружению Германии. Сохранился документ, датированный началом 1922 года, который свидетельствует о встрече Густава Круппа с военным министром генералом фон Сектом и командующим военно-морским флотом адмиралом Венке. Указанный документ напоминает о том, что "...это важнейшее соглашение представляет собой первый шаг, предпринятый совместно военным министерством и Круппом для того, чтобы обойти, а потом и аннулировать условия Версальского договора, которые душат военную свободу Германии".

Под вывеской фирмы "Кох унд Кинцле" Крупп основал в Берлине тайное бюро, которое готовило проекты различных видов оружия. Так, например, танки именовались там "тягачами для сельского хозяйства". Под ширмой другой фирмы, на сей раз в Голландии, круп- повские инженеры с верфей в Киле работали над планами строительства подводных лодок. Кроме того, Крупп купил в Скандинавии оружейный завод. В 1926 году уже были готовы чертежи танков, которые использовались во время второй мировой войны, а в 1928 году "Грусонверк" начала выпускать их серийно. В одном из документов, найденных в Эссене после второй мировой войны, говорится:

"Наиболее ходкие орудия, использованные в 1939 - 1941 годах, были подготовлены еще до 1933 года".

Если мы напомним также, что сын Густава, Альфрид Крупп, в 1931 году вступил в одну из организаций СС - по-видимому, с согласия отца, - а сам Густав долгое время активно поддерживал Альфреда Гугенберга и его консервативно-националистическую партию (до 1918 года Гугенберг был одним из директоров в Эссене), тогда путь Круппа, приведший его в лагерь Гитлера, станет для нас совершенно ясен.

Спустя немного времени Густав Крупп убедился в том, что, делая ставку на Гитлера, он не просчитался: он получил не только высокий государственный пост, но и выгодные заказы на оружие. Скоро Крупп забыл Вильгельма II, своего давнего благодетеля и покровителя, и счел лишь короткой интермедией в истории германского империализма весь период Веймарской республики, решив отдать все свои силы и возможности в распоряжение Гитлера. Он и впрямь поверил утверждению "фюрера", что "Третий рейх" просуществует по меньшей мере тысячу лет. Ему и в голову не приходило, что гитлеровская Германия может снова оказаться побежденной, а он сам будет вторично объявлен военным преступником. Впрочем, Густав Крупп никогда не отличался большим кругозором и интеллектом. Немцы и поумнее его поверили в Гитлера...

Первого апреля 1933 года Гитлер принял Густава Круппа как председателя Имперского союза германской промышленности. Прием состоялся в рейхсканцелярии в Берлине. В конце месяца между ними было заключено соглашение и в прессе появилось коммюнике, в котором сообщалось о назначении Круппа на пост "фюрера немецкой промышленности"^*. Вскоре Союз германской промышленности был преобразован в полуофициальное учреждение под названием Имперская группа "Промышленность". Первым шагом Круппа в новой должности было изгнание из Группы всех промышленников-евреев.

^* (Звание, которое нацисты присваивали крупнейшим военным промышленникам Германии)

Ответного визита Гитлера в Эссен Крупп дождался лишь в 1940 году. Предлогом для его приезда было семидесятилетие Круппа, а настоящим поводом - выражение благодарности "фюрера" своему главному поставщику вооружений. Густав Крупп почтительно встретил Гитлера в сопровождении жены Берты, сына Альфрида и двух дочерей. После первых приветствий Гитлер заявил:

"От имени немецкого народа я вручаю Его Превосходительству доктору Густаву Круппу фон Болену унд Гальбаху "Орлиный щит" Германской империи с надписью "Фюрер германской экономики".

Кроме того, Крупп получил звание "Пионер труда" и крест "За военные заслуги".

По окончании торжества Густав Крупп скромно сказал своему личному секретарю, что он не может понять, чем заслужил такую честь, - ведь он только выполнял свой долг...

На основе подлинных документов фирмы Уильям Манчестер показывает, как Густав Крупп понимал этот свой "долг". За несколько лет до начала второй мировой войны

"...верфи "Германия" и "Грусонверк" выпускали броню и морские орудия для линкоров "Дойчланд", "Тирпиц", "Адмирал граф Шпее", "Адмирал Шеер" и "Бисмарк". Кроме того, в Киле строился авианосец и еще эскадры крейсеров, эсминцев, минных тральщиков, а из Эссена, Борбека и Рейнхаузена нескончаемым потоком поступали танки, танковые башни, лафеты, гаубицы, мортиры, осадные и полевые орудия".

В 1936 году подводные лодки производства Круппа появились у берегов Франции, поддержав германскую армию, которая заняла демилитаризованную Рейнскую область. В мае 1939 года у Круппа уже не было никаких сомнений, каковы подлинные замыслы Гитлера. Один из его главных помощников Эрих Мюллер, известный больше под кличкой Канонен-Мюллер (Мюллер Пушка), передал Круппу рекомендацию "фюрера" немедленно прекратить поставку оружия Польше. Уже после войны в эс- сенском архиве фирмы была найдена запись следующего телефонного разговора Альфрида Круппа, состоявшегося в мае 1939 года:

"Тема - экспорт в Польшу. Инструкция на ближайшее время: немедленно приостановить всякий экспорт в Польшу, однако договора не разрывать. Польским клиентам, требующим выполнения поставок, можно давать уклончивые ответы (например: "Еще не скомплектован транспорт"; "Нехватка товарных вагонов" и т.д.)".

Первого сентября 1939 года танки Круппа пересекли границу Польши. Как иронически писал Гюнтер Грассв своем романе "Жестяной барабан", в направлении Варшавы "мчались немецкие танки - не имеющие себе равных жеребцы из табуна Круппа фон Болена унд Гальбаха". В одном из германских правительственных отчетов того времени можно прочесть:

"С конвейеров Круппа на ста его заводах сходили орудия всех калибров - зенитные, противотанковые, тяжелые пушки для военно-морского флота, а также танки, подводные лодки и прочие военные корабли, запасные части для самолетов и, наконец, сталь, используемая другими военными заводами".

На всех фронтах второй мировой войны - на суше, на море и в воздухе - германские войска были вооружены изделиями концерна Круппа. Сам Густав, а по мере того как он старел, и Альфрид все более заботились о росте объема производства и увеличении снабжения вермахта.

Оба они все еще продолжали верить в "тысячелетний рейх". Только летом 1943 года они пережили минуту сомнения. Речь идет о знаменитой Курской битве, которая считается величайшим в истории человечества моторизованном сражением. С обеих сторон в битве участвовало почти 3 тысячи танков, которые шли в лобовую атаку друг на друга под аккомпанемент невообразимой артиллерийской канонады. Вечером 5 июля, в первый день сражения, Совинформбюро сообщило, что уничтожено и подбито 586 немецких танков. Подвели даже колоссальные самоходные противотанковые орудия Круппа "ягдпанцер" (Jagdpanzer), которые солдаты на фронте окрестили "слонами".

К 22 июля, когда эта историческая битва закончилась, Гитлер и Крупп могли подсчитать, что потеряно 2900 танков и 70 тысяч немецких солдат.

В том же 1943 году английские бомбардировщики все чаще стали появляться над Рурским бассейном, а их смертоносный груз нередко падал и на Эссен. Во время одного из таких налетов английские летчики сумели разрушить здание, где помещалось правление концерна Круппа.

Однако производство оружия на заводах все еще продолжалось, а Круппы, несмотря на Сталинград, Курск и налеты английской авиации, беспрекословно выполняли приказы Гитлера. Принимая во внимание тяжелое состояние здоровья Густава Круппа и его возраст (ему было тогда семьдесят три года), родственники приложили максимум стараний, чтобы в порядке исключения получить согласие фюрера на передачу всего состояния семейства Круппов Альфриду. Дело в том, что по существовавшим тогда законам имущество Круппов подлежало разделу между всеми наследниками. Кроме того, налог на наследство поглотил бы значительную часть их капитала. Таким образом, речь шла главным образом о том, чтобы обойти закон, на что требовалось согласие самого Гитлера.

В конце 1943 года Гитлер, находившийся в то время в своей ставке в "Волчьем логове" - подземном бункере возле города Растенбург в Восточной Пруссии^*, подписал так называемый "Закон о Круппе" ("Lex Krupp") - исключительный декрет, в силу которого "владелец семейного состояния Круппов получает право использовать это состояние в семейном предприятии, для наследования которого устанавливается особый порядок". Таким образом, Круппам удалось вернуться к предписаниям, содержащимся в завещании "великого Альфреда Круппа".

^* (Ныне польский город Кендзежин)

Вскоре в Эссене состоялись торжества, во время которых Берта Крупп, номинальная владелица всего состояния, передала свои права старшему сыну Альфриду. В соответствии с "Законом о Круппе" Альфрид получил право "ставить фамилию Крупп перед собственной фамилией"^*. По сему поводу Густав направил Гитлеру благодарственное письмо. Уильям Манчестер пишет об этом:

^* (До этого Альфрид официально носил фамилию фон Болен унд Гальбах)

"Эта исключительная привилегия была предоставлена в знак благодарности за постоянную лояльность династии Круппов по отношению к планам германского милитаризма и в особенности к национал-социалистской партии. Старший и молодой Круппы хранили верность своему фюреру. И были вознаграждены за это".

Самым большим преступлением Круппов во время второй мировой войны, бесспорно, следует признать использование принудительного труда военнопленных и заключенных из концлагерей, в частности Освенцима. В качестве рабов XX века на Круппа работали прежде всего поляки, русские и евреи. Найденные после войны документы показывают, что только на эссенских заводах концерна работало около 75 тысяч рабов. В ходе суда в Нюрнберге Альфриду Круппу было предъявлено обвинение в том, что он эксплуатировал как рабов "примерно 100 тысяч человек в Германии, в оккупированных странах и в концлагерях".

Пленных и заключенных Круппы считали "рабочим скотом". Набиравшиеся в лагерях с помощью отрядов СС, они не получали никакого вознаграждения и, умножая богатства Круппов, гибли сотнями и тысячами от истощения. Уильям Манчестер в своей книге "Оружие Круппа" отводит много места вопросу эксплуатации "рабов XX века". В одной из предыдущих глав мы критиковали его за не слишком удачную книгу о Рокфеллерах. Тем больше оснований отметить его заслуги в сборе материалов, обвиняющих Круппа в использовании рабского труда. На основании собранных материалов Манчестер пишет:

"Роль Круппов в этом лагере [Освенцим] невозможно оправдать, исходя из критериев цивилизации. Кроме того, Крупп беззастенчиво нарушал даже германские законы о труде. Позже Альфрид уже не мог объяснить это, как делали облаченные в форму надзиратели лагерей, тем, что он стоял перед дилеммой - либо выполнить приказ, либо погибнуть. Фюрер не приказывал ему извлекать прибыли из жертв Освенцима. Крупп эксплуатировал их добровольно, по собственному желанию...

На Нюрнбергском процессе адвокаты Круппа продолжали утверждать, что он не имел никакого отношения к насильственной вербовке гражданских лиц. Все значительные облавы, утверждали они, являлись официальным актом правительства. Теоретически это было так. В действительности же инициатива обычно принадлежала рурским баронам, и, когда вермахт пригонял женщин и детей, промышленников приглашали получить причитающуюся им партию рабов. Многие отказывались. Но нет никаких свидетельств хотя бы об одном отказе Круппа, а вот наборы рабов, отрывавшие бесчисленные тысячи людей от их родины и швырявшие их в работающий на войну Рур, как правило, разрабатывались директорами Круппа".

Название лагеря смерти в Освенциме не случайно вынесено в заголовок этого раздела, и оно дано автором отнюдь не символически. Имеются многочисленные доказательства тесной связи Круппов с концлагерем Освенцим. Сохранился, например, текст соглашения Круппа с начальником Освенцимского лагеря. В параграфе 14 бесстрастно указано, что СС обязуется "поставлять необходимую рабочую силу из числа узников концентрационного лагеря".

Имеется также протокол заседания дирекции заводов в Эссене, датированный 31 октября 1942 года. В повестке дня совещания стоял только один вопрос - "Строительство завода по производству деталей автоматического оружия в Аушвице" [Освенциме]. Получив заверение СС, что концлагерь в Освенциме будет поставлять необходимую рабочую силу, совет директоров выделил на постройку завода 2 миллиона марок.

Комендант лагеря смерти в Освенциме Рудольф Гесс показал в Нюрнберге, что все узники, не погибшие в газовых камерах, "были использованы для рабского труда па промышленных предприятиях самого лагеря". Уильям Манчестер пишет:

"Отбор начался 22 апреля 1943 года. Поразмыслив над картой своего лагеря, Гесс отвел Круппу сектор №6. Там немедленно водворились крунповцы [представители фирмы]. Работая круглые сутки, они к 28 мая построили железнодорожную ветку и огромный двойной цех с примыкающей умывальней. Рядом вырастал второй цех, а бараки были арендованы у эсэсовцев. И эти, и последующие постройки были после войны обнаружены на подробной карте коменданта. С июня, когда первых еврейских заключенных загнали в законченный цех, в книгах Круппа появляются записи, касающиеся его финансовых отношений с СС".

Кроме того, Круппы построили во время войны новый оружейный завод в Маркштедте (ныне Лясковицы-Олавские близ Вроцлава, Польша). В ходе строительства этого завода, названного в честь Большой Берты "Берта-верке", также использовался принудительный труд узников Освенцима. Высокопоставленный чиновник "Третьего рейха" Карл Отто Заур признал после войны, что Гитлер по личной просьбе Круппа дал согласие и на строительство "Берта-верке", и на использование труда заключенных.

"Гитлер, - добавил Заур, - питал большое восхищение и слабость к имени Круппа и к семейству Круппов, поскольку, если цитировать его собственные слова, это была "кузница оружия для всей Германии"...

"До самой капитуляции в 1945 году, - продолжает Манчестер, - Крупп использовал принудительный труд узников почти на сотне предприятий в Германии, Польше, Австрии, Франции и Чехословакии. Точная цифра неизвестна, поскольку все документы концерна, касавшиеся иностранных рабочих, военнопленных и узников концлагерей, по распоряжению Альфрида Круппа имели гриф "совершенно секретно" и целые тюки их были сожжены".

Как Круппы расценивали своих невольников? На этот вопрос наилучший ответ дают два лозунга, один из которых был помещен над воротами крупповского предприятия в Эссене, а второй содержался в меморандуме концерна Круппа, направленном Гитлеру. Первый текст гласил: "Slawen sind Sklaven" ("Славяне - рабы"). Второй, не менее выразительный, означал "истребление работой".

Во время войны жители Эссена не раз наблюдали, как охранники в черных эсэсовских мундирах или в синей форме частной полиции Крупна, в нарукавных повязках со свастикой и надписью "Крупп" на фуражках, гнали на заводы иностранных рабочих, принимая их у ворот лагерей, огороженных колючей проволокой. Видный американский юрист Дрексел А. Шпрехер, который следил за всеми Нюрнбергскими процессами, заявил позже об Альфриде Круппе, что "в использовании рабского труда Крупп превзошел всех других промышленников, включая "ИГ Фарбен". Нигде садизм, бессмысленное зверство, обращение с людьми, как с неодушевленным сырьем, не достигало такой возмутительной степени".

В упомянутом выше меморандуме Круппа, направленном Гитлеру, он ссылается на необходимость ликвидации "евреев, иностранных саботажников, немцев - противников нацизма, цыган, преступников и прочих антиобщественных. элементов". После чего выступает с предложением, чтобы каждый из этих "элементов" перед уничтожением потрудился на благо фатерланда. Поначалу Гиммлер и СС колебались, ибо сами начали использовать даровой труд узников, но потом отступились, поскольку Крупп обязался платить СС по четыре марки в день за каждого использованного узника.

Во время процесса по делу Альфрида Круппа многочисленные свидетели, не исключая и его служащих-немцев, дали подробные показания, как концерн Круппа эксплуатировал иностранных рабочих - невольников, не останавливаясь перед издевательствами над ними, держал их на голодном пайке и совершенно пренебрегал санитарными условиями. Не было ни малейшего сомнения в том, что оба Круппа, отец и сын, вполне заслужили имя военных преступников.

Вторым военным преступлением Густава и Альфрида Круппов был грабеж промышленных предприятий в оккупированных вермахтом странах. Правда, если исходить из критериев морали, то это было иное преступление, чем беспощадная эксплуатация и истребление десятков тысяч голодных, умиравших от истощения иностранных рабочих и узников концлагерей. Но с точки зрения международного права это, бесспорно, было военным преступлением.

Густав и Альфрид Круппы, несомненно, считали себя честными людьми. Но, видимо, миллионеры по-своему толкуют слово "честность", в чем читатели могли убедиться на многочисленных примерах из (биографии американских богачей. Круппы грабили заводы, фабрики и шахты не только в Советском Союзе (там они считали их "бесхозными"), но и в Западной Европе, где они являлись частной собственностью других миллионеров, нередко бывших коллег Круппа. Но жажда обогащения лишала Круппов элементарной щепетильности.

"Когда этот грабеж достиг предела, - пишет Манчестер, - Альфрид Крупп путешествовал по Европе на истребителе люфтваффе [военно-воздушные силы гитлеровской Германии. - Ред.] со специальным знаком и мощным мотором... По мере увеличения награбленных ресурсов его директора на Альтендорферштрассе [в Эссене] вписывали новую добычу в картотеку материнской фирмы, определяя ее стоимость чисто символически - в размере одной марки.

Теперь невозможно определить их подлинную стоимость, но захваты Гитлера, несомненно, превратили Круппа в крупнейшего в истории магната. До того как волна гитлеровских захватов начала спадать, Альфрид Крупп правил экономическим гигантом, находившимся на территории двенадцати стран - от Украины до Атлантики, от Северного моря до Средиземного. Промышленные предприятия были у Круппа повсюду: в Голландии он владел верфями, а в Греции, Польше, России, Франции, Судетах, Норвегии и Югославии - рудными месторождениями".

На оккупированных советских территориях гитлеровцы создали организацию под названием "Берг-унд хюттенверкгезельшафт Ост ГмбХ", которая более известна под сокращенным наименованием БХО. Она управляла шахтами, рудниками и металлургическими заводами. Альфрид Крупп занял ведущее место в административном совете этой организации. И он уж позаботился о том, чтобы наиболее крупные советские заводы стали собственностью Круппов. По мнению Манчестера, Крупп, "несомненно, был единственным человеком в Европе, который заработал уйму денег на "плане Барбаросса", то есть на вторжении Германии в Советский Союз".

После захвата вермахтом Днепропетровска Крупп стал владельцем огромных советских заводов. Когда же гитлеровцы захватили Краматорск, встал вопрос, должен ли Крупп взять в свои руки находившиеся там два гигантских машиностроительных завода. Оккупационные власти выразили сомнение. Альфрид Крупп вылетел в Берлин и там немедленно получил согласие на передачу ему этих предприятий.

Иной была ситуация в Западной Европе. Круппы никогда не подвергали сомнению священное для них право частной собственности. Однако они без колебаний захватывали заводы и шахты в оккупированной Франции, Бельгии и Голландии. Еще до начала войны Гитлер предложил немецким промышленникам составить списки их собственности, утраченной в 1918 году и отошедшей к Франции. Густав Крупп попросил вернуть ему его предприятия в Лотарингии, хотя он получил за них компенсацию Веймарской республики. После оккупации Франции агенты Круппа хозяйничали в Эльзасе и Лотарингии, как у себя дома.

В Бельгии после ее оккупации возникло акционерное общество "Крупп - Брюссель СА", которое занялось демонтажем бельгийских заводов и отправкой его в Рурский бассейн. В Голландии Густав Крупп - еще в двадцатые годы - основал фирму, которая нелегально занималась разработкой проектов строительства подводных лодок. Когда началась война, оставшиеся в Голландии немецкие сотрудники этой фирмы указывали оккупационным властям - и Круппу,- где и что можно прибрать к рукам.

Во Франции была зарегистрирована крупповская фирма "Сосьете аноним франсез", которая без труда заняла под свою резиденцию роскошный особняк на бульваре Осман в центре Парижа. Нет надобности говорить, что прилагательное "французская" в названии фирмы никого не обмануло: под этой вывеской Круппы незаконно захватывали различные французские предприятия на оккупированной территории Франции.

Осложнения возникли только тогда, когда Круппы заинтересовались тракторным заводом в Лианкуре-на-Уазе, который принадлежал "Сосьете аноним остин". Эта компания была собственностью Робера Ротшильда из знаменитого семейства Ротшильдов. Робер Ротшильд был упрямым человеком: ему казалось, что судьба защитит его от расистских преследований в оккупированной Франции. Поэтому он отказался передать свой завод Круппу, переписав его на имя брата своей жены югослава Милоша Челапа.

Но Ротшильд недооценил жадности и упорства своего "коллеги" Круппа. Сперва агенты из Эссена стали фактически управлять заводом в Лианкуре, а затем по команде Круппа предъявили Ротшильду ультиматум: либо тот передаст им завод, либо "мсье может себе представить, что с ним произойдет"... У Ротшильда было слабое воображение, так как он продолжал сопротивляться Круппу. В феврале 1943 года его схватили и бросили в концлагерь в Дранси, под Парижем, а затем отправили в Освенцим, откуда он уже не вернулся. И лишь тогда Круппы решили, что достигли своей цели.

Афера с Ротшильдом закончилась в начале 1944 года. Но уже в следующем году Круппам пришлось расстаться со всеми захваченными в Европе предприятиями.