Тюрго как экономист (вступительная статья профессора И. С. Бака)

Замечательный мыслитель и государственный деятель Франции пятидесятых - семидесятых годов XVIII века Анн Робер Жак Тюрго был "...великим человеком, ибо он соответствовал своему времени..."¹

¹ (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, М., 1955, стр. 530.)

Во Франции в пятидесятых - семидесятых годах ра-стущие производительные силы уже вступили в конфликт с господствовавшими производственными отношениями, стеснявшими их развитие. Новые, буржуазные отношения, формируясь в капиталистический уклад, про-бивали себе дорогу в рамках и условиях феодально-абсолютистского строя.

Идеологами борьбы растущей и крепнущей буржуазии против устаревшего строя были энциклопедисты. Рука об руку с энциклопедистами работали в области политической экономии физиократы². Буржуазная по своему существу и содержанию система экономистов или физиократов имела мнимофеодальный облик.

² (См. К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том "Капитала"), ч. 1, М., 1954, стр. 33.)

Основоположником школы физиократов был Кенэ³, а завершителем - Тюрго, полностью освободивший физиократизм от мнимофеодальной оболочки.

³ (См. Франсуа Кенэ, Избранные экономические произведения, М., 1960.)

По своим философским взглядам в объяснении природы Тюрго в отличие от Кенэ - противника материалистов - примыкал к французскому материализму XVIII века. Но, признавая объективную реальность внешнего мира, он считал бога создателем Вселенной. Будучи, таким образом, по сравнению с французскими материалистами XVIII века гораздо менее последовательным философом, Тюрго не поднялся до материализма и атеизма Дидро, Гольбаха, Гельвеция, Ламетри...

Несомненно, более интересна социологическая концепция Тюрго. В отличие от Кенэ, который, как и многие энциклопедисты, пренебрежительно относился к истории, Тюрго хорошо знал историю и на ее материале строил свои социологические обобщения. Будучи вообще идеалистом в социологии, он высказал ряд материалистических догадок относительно общественной жизни, о развитии общества.

Для Тюрго - автора одной из первых буржуазных теорий прогресса - характерен социальный оптимизм.

Тюрго противополагает "историю человеческого рода" природе. В природе происходят "всегда одинаковые перевороты", в которых все возникает, погибает и возрождается. А всемирная история - это последовательное движение к совершенству: "...Всемирная история обнимает собой рассмотрение последовательных успехов человеческого рода и подробное изучение вызвавших их причин"¹.

¹ ( А. Р. Тюрго, Избранные философские произведения, М., 1937, стр. 78.)

Тюрго видит в истории человечества прежде всего успехи разума. Люди переживают счастливые времена и годины бедствий, но человеческий разум в ходе истории прогрессирует.

Считая основной линией исторического развития рост просвещения, Тюрго придавал большое значение производству в развитии общества.

Тюрго создал замечательную для своего времени, содержащую интереснейшие материалистические догадки, схему этапов в развитии общества. Определяющим для каждого этапа является род производства.

Первый, исходный, этап определяется собирательством, почти одновременно с которым возникает охота. Форма общественной организации, характерная для охотников, ведущих кочевой образ жизни, - это маленькое племя, состоящее из отдельных семей.

Переход от охоты через одомашнивание животных к скотоводству означал получение человеком более обильных и более надежных средств существования, а это вело к росту богатства у пастушеских народов, к появлению духа собственности. Возникла потребность в рабах. Пленных, захваченных при столкновениях между племенами, народами, превращали в рабов, которых заставляли трудиться на господ, освобождавшихся от труда. У пастушеских племен возникают и первые органы власти - вожди.

Особое значение придавал Тюрго, как и все физио-краты, переходу от скотоводства к земледелию. Развитие земледелия порождает собственность на землю. Давая пищу людям, занятым не только в земледелии, оно вело к разделению труда. На основе разделения труда в обществе возникают и растут ремесла, искусства, расширяется торговля, появляются города. На основе земледельческого общества развивается государство - "политическое тело". Вследствие такого развития возрастает богатство, укрепляется собственность, усиливается неравенство людей, а вместе с ним и различие в их воспитании.

Как и все физиократы, Тюрго считал собственность неприкосновенной. Он понимал, что собственность исключает равенство людей в условиях их существования и порождает общественное неравенство. Развитие общества характеризуется усилением общественного неравенства.

Тюрго весьма положительно относился к общественному неравенству и его углублению. Неравенство, по мнению Тюрго, освобождает часть людей от тяжелого физического труда, связанного с производством необходимых для поддержания человеческой жизни предметов. Таким образом, неравенство дает части людей досуг для занятия искусством и наукой, что ведет к развитию разума, просвещения, воспитания людей. Этим обусловливается общественный прогресс.

Рисуя столь оптимистическую картину общественного прогресса, Тюрго вместе с тем сознавал, что прогресс разума, просвещения, носителем которого является небольшая группа людей, сопровождается отставанием большинства нации, занятого тяжелым и изнуряющим физическим трудом.

Тюрго был энциклопедически образованным человеком. Его интересы необычайно разнообразны. Он писал по философским, юридическим, филологическим, естественнонаучным вопросам, занимался математикой, увлекался художественной литературой и даже сочинял стихи. Но прежде всего Тюрго был экономистом.

Главная его заслуга - развитие политической экономии. Как и все классики, Тюрго, рассматривая экономическую жизнь как результат действия общих экономических законов, считал эти законы действующими в каждой стране и во всякое время, при любом типе хозяйства. На самом же деле эти экономические законы были не универсальными, а присущими лишь буржуазному обществу, капиталистическому строю.

Не только теоретическая, но и практическая, государственная деятельность Тюрго протекала главным образом в области хозяйства. Тюрго сыграл выдающуюся роль в истории экономической политики и особенно финансовой политики предреволюционной Франции.

Основоположники научного коммунизма характеризуют его как решительнейшего сторонника свободной конкуренции¹.

¹ (См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 529-530.)

Отрицательно относясь к феодалам, разнузданным, праздным, Тюрго, этот (по выражению Маркса) "радикальный буржуазный министр", полагал, что с помощью королевской власти он сможет осуществить предлагаемые им антифеодальные, буржуазные реформы. А когда они будут осуществлены, человечество еще быстрее пойдет по пути беспредельного прогресса². Таким образом, Тюрго рассматривал феодально-абсолютистскую власть как опору в своей деятельности, которая была объективно "введением к французской революции"³.

² (Подробнее об общественно-политических взглядах Тюрго см. В. П. Волгин, Развитие общественной мысли во Франции в XVIII веке, М., 1958, стр. 88-94; А. М. Деборин, Социально-политические учения нового времени, т. 1, М., 1958, стр. 371-375.)

³ (К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том "Капитала"), ч. I, стр. 33.)

Однако творчество Тюрго имело значение не только для Франции того времени. По словам Маркса, "он был одним из интеллектуальных героев, свергнувших старый режим..."¹

^{К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 15, стр. 384.}

Именно Тюрго пытался претворить в жизнь положения физиократической теории, а его теоретические исследования и разработанные им законопроекты были по самому существу своему направлены против феодализма вообще. Тюрго объективно выступает как великий борец за развитие капиталистических отношений и утверждение капитализма.

В пятидесятые - семидесятые годы XVIII века, когда развивались теоретическое творчество и практическая деятельность великого экономиста, феодально-абсолютистская Франция была преимущественно аграрной страной с отсталым сельским хозяйством, с разоренным крестьянством.

Промышленность не находила в сельском хозяйстве достаточного рынка для закупки сырья и сбыта своих изделий. Узость внутреннего рынка препятствовала развитию промышленности и прежде всего главной ее отрасли - текстильного производства.

Хотя еще продолжали существовать цехи и цеховая регламентация, стеснявшие развитие капитализма, мануфактура уже прокладывала дорогу к своему господству.

В середине XVIII столетия французская мануфактура была по большей части рассеянной мануфактурой. Централизованных мануфактур существовало лишь незначительное число. Лишавшиеся средств производства ремесленники и кустари превращались в наемных рабочих.

Помехой развитию промышленности стала политика меркантилизма. В начале ее активного проведения министром Кольбером (во второй половине XVII века) эта политика содействовала развитию капиталистической мануфактуры. В середине XVIII века свойственные этой политике мелочная регламентация и опека промышленности государством становятся помехой развитию промышленности. Поэтому капиталисты-промышленники и некоторые государственные деятели (например, интендант мануфактур Бакелан в 1761 г.) протестуют против меркантилистической регламентации, требуют упразднения цеховых корпораций, выступают за свободу промышленности. Они ссылаются при этом на опыт Англии, которая к середине XVIII века оставила далеко позади Францию по уровню промышленного развития.

В интересах развития промышленного экспорта и экспортных отраслей промышленности правительство Французского королевства устанавливало низкие цены на сельскохозяйственные продукты и запрещало их вывоз.

Стремясь содействовать развитию промышленности за счет земледелия, которое было тогда основой народного хозяйства Франции, меркантилистическая политика усугубляла тяжелое экономическое положение страны и ее населения, главным образом крестьянства.

Внутренняя торговля, ограниченная узостью рынка, развивалась, как показывают различные источники (в то время не было статистических данных по внутренней торговле), крайне медленно. Помехами развитию внутренней торговли были также плохие пути сообщения (дороги, мосты), внутренние таможни и многочисленные поборы; росту торговли мешали и торговые гильдии, стеснявшие уже в то время деятельность купцов.

Англия, став первой в мире промышленной державой - "мастерской мира", вытесняла Францию с внешнего рынка. Одержав победу над Францией в Семилетней войне (1756-1763), Англия отобрала у нее почти все колонии и таким образом привела в упадок колониальную торговлю Франции - источник сверхприбылей купцов-судовладельцев и доходов казны.

Недостаток денег и медленное их накопление обусловливали высокий уровень процента, дороговизну кредита. Высокие проценты на занятые деньги препятствовали вложению капитала в промышленность, в торговлю, в покупку и аренду земель.

В третьей четверти XVIII века во Франции еще сказывались отрицательные последствия применения пресловутой системы Ло, потерпевшей крах в 1720 г. В результате инфляции денежное обращение было расстроено, кредит подорван, казна истощена. Перед экономической мыслью остро встали проблема денег и денежного обращения, вопросы о природе денег, особенно бумажных, о ссудном проценте и его соотношении с прибылью и рентой.

Увеличивались государственные расходы на армию и флот, на субсидии мануфактурам и особенно на содержание королевского двора, затмившего своей роскошью дворы всех европейских монархов. Недаром передовые современники называли королевский двор могилой нации. Доходы государства все менее покрывали его расходы.

Для покрытия хронического бюджетного дефицита вводились все новые налоги и подати; их было несколько десятков. Главным прямым налогом, особо разорительным для крестьян, была талья (дворяне были освобождены от уплаты тальи). Крестьянство несло тяжесть и других прямых налогов - поголовного (капитации), двадцатины; тяжким бременем лежала на крестьянстве церковная десятина. Из косвенных налогов особо ненавистным крестьянам и городскому плебсу был налог на соль. Непосильное налоговое бремя душило население Франции, особенно крестьянство. Разоренное хозяйство страны не могло выплачивать всех причитавшихся с него податей и налогов.

Правительство сдавало на откуп сбор налогов и целые отрасли торговли, приносившие огромные барыши. Особо сверхприбыльной была торговля рабами-неграми. Монополии откупщиков противоречили интересам торгово-промышленной буржуазии, препятствовали свободному и широкому развитию капиталистических отношений, отягощали лежавшее на народных массах налоговое бремя, вздували цены, наносили ущерб казне. К откупщикам отрицательно относилось дворянство. Против них была торгово-промышленная буржуазия. Откупщиков ненавидели народные массы.

На создавшееся положение крестьяне отвечали восстаниями. В одной лишь Нормандии с 1752 по 1768 г. было шесть восстаний. В семидесятые годы волновались и низы населения Парижа, Руана, Реймса, Дижона и других городов.

В связи с ростом капиталистической мануфактуры возникают рабочие стачки. Они происходили регулярно в пятидесятые - шестидесятые годы в Невере и начиная с сороковых до восьмидесятых годов - среди ткачей шелка в Лионе.

Волнения крестьян и городского населения жестоко подавлялись воинской силой, но они заставляли передовых мыслителей, общественных и государственных деятелей искать выхода из создавшегося в стране положения.

Выражая мнение торгово-промышленной буржуазии, парламенты Парижа и Руана сопротивлялись введению новых налогов, за что были ликвидированы в 1771 г.

Вопрос о налогах обсуждался в салонах, в прессе. О нем писал памфлеты знаменитый Бомарше. Мысль, что налог не должен быть разорительным, стала руководящей при рассмотрении вопросов обложения.

Размышляя над катастрофическим положением страны, передовые современники приходили к выводу, что единственный выход из него - это подъем сельского хозяйства и прежде всего его основной отрасли - земледелия. В 1761 г. правительство утверждает Общество земледелия.

Для того, чтобы в условиях господства феодальной собственности на землю поднять земледелие, нужно было, по мнению физиократов, перейти от мелкого производства, "мелкой культуры" в формах феодального землепользования (чинш, половничество) к фермерской аренде, т. е. к "крупной культуре" - к капиталистическому по существу производству.

При преобладавшей в Англии фермерской аренде земледелие велось на высоком по тому времени агротехническом уровне и давало большой урожай.

Во Франции же при преобладании феодальных форм землепользования только в некоторых провинциях, главным образом на севере страны - в Нормандии, Пикардии, Иль-де-Франсе, начала развиваться фермерская аренда. Ратуя за ее повсеместное распространение, физиократы объективно отстаивали развитие капиталистических отношений в сельском хозяйстве Франции.

Из положения физиократов о создании чистого продукта, т. е. прибавочной стоимости, в сельском хозяйстве вытекало их учение о налогах. Налоги нельзя взимать с фермеров и бесплодных без нарушения процесса общественного воспроизводства. Поэтому все налоги следует свести к единому налогу на чистый продукт, на доход от земли, т. е. на ренту, получаемую земельными собственниками.

Превознося земельную собственность, физиократы, по существу, выступали в ущерб интересам земельных собственников. Они защищали интересы земледельцев, прежде всего фермеров, сельской буржуазии, и "бесплодных" - торгово-промышленного населения страны.

Защита физиократами интересов сельского хозяйства и прежде всего капиталистических фермеров сказалась на их отношении к ценам на продукты земледелия.

В отличие от меркантилистов физиократы отстаивали высокие цены на сельскохозяйственные продукты, что должно было объективно содействовать росту капитализма в сельском хозяйстве.

По сравнению с капиталистическим укладом в Англии накануне буржуазной революции XVII века капиталистический уклад, сложившийся во Франции второй половины XVIII века, был более развитым и зрелым. Капиталистический уклад во Франции в пятидесятые годы, когда Кенэ написал свое главное произведение - "Экономическую таблицу", - был менее развит, чем в шестидесятые годы, когда появились "Размышления о создании и распределении богатств", где Тюрго изложил свою систему, и тем паче в семидесятые годы, когда великий французский экономист проводил свои замечательные реформы.

Отпрыск старинного дворянского рода Анн Робер Жак Тюрго (1727-1781)¹ получил духовное образование в семинарии и на теологическом факультете Сорбонны. Но, увлеченный идеями века Просвещения, он отказался от духовной карьеры, не желая (по собственному его выражению) "всю жизнь носить маску на лице". Поступив на службу в магистратуру Парижа, Тюрго продолжал заниматься науками. Особый интерес у молодого чиновника вызывали экономические вопросы, которые в связи с тяжелым экономическим положением Франции волновали его современников.

¹ (Административно-политической деятельности Тюрго и его научным исследованиям, главным образом в области политической экономии, посвящен ряд трудов. Назовем главнейшие. Первые биографии Тюрго, составленные вскоре после смерти великого экономиста представителями школы физиократов - Дюпюи, Дюпоном де Немур, Кондорсе - относятся еще к восьмидесятым годам XVIII века. После длительного перерыва, начиная с середины XIX века появляется ряд работ о Тюрго. Среди них надо прежде всего отметить вступительную статью Е. Дэра к сочинениям Тюрго (1844 г.), замечательную статью Н. Г. Чернышевского по поводувышедшей в 1858 г. книги С. Муравьева о деятельности Тюрго и двухтомный труд А. Неймарка (1885 г.). В первой четверти XX века выходят работы о теоретической деятельности Тюрго редактора последнего и наиболее полного собрания его сочинений - Г. Шелля. В 1925-1950 гг. появляются труды Вёлерса, исследователя преимущественно министерской деятельности Тюрго. Значение Тюрго в истории политической экономии впервые полно и глубоко раскрыл К. Маркс.)

Первым плодом изучения экономических проблем было письмо Тюрго аббату Сисе по поводу книги Террассона о системе Ло. В этом письме двадцатидвухлетний Тюрго предвосхитил некоторые положения о деньгах, особенно о бумажных деньгах и кредите, высказанные почти 30 лет спустя Адамом Смитом.

Быстро продвигаясь по службе, Тюрго в 1753 г. назначается докладчиком при парижском парламенте. В литературных салонах Парижа он встречается с выдающимися людьми, передовыми умами того времени - Монтескьё, Д'Аламбером, Гельвецием, Гольбахом, Морелли, Галиани, Рейналем, Мармонтелем. Особое значение для формирования Тюрго как экономиста имело его сближение с основоположниками двух направлений экономической мысли: прежде всего с Гурнэ, а затем с Кенэ и его школой. Оба направления были проникнуты духом буржуазного индивидуализма и свободной конкуренции.

Направление, возглавляемое Гурнэ, который был интендантом торговли во время знакомства с ним Тюрго, появилось, как и физиократическая школа, из оппозиции меркантилизму с его стеснительной регламентацией, монополиями, запретами.

Но если Кенэ и его ученики выступали главным образом защитниками интересов земледелия, то Гурнэ защищал прежде всего развитие городской промышленности и торговли. Он представлял интересы торгово-промышленной буржуазии.

Требуя отмены всего, что тормозило свободное развитие городской промышленности и внутренней торговли, возражая против существования цехов и промышленной регламентации, против монопольных компаний и внутренних таможен, Гурнэ в отношении внешней торговли ограничивался требованием умеренно-протекционного тарифа.

Существенно различными были отношения Гурнэ и Кенэ к вопросу о производительном труде, т. е., по существу, к труду, создающему прибавочную стоимость. В то время как Кенэ полагал, что "чистый продукт", т. е. прибавочная стоимость, создается только в земледелии, Гурнэ считал и сельское хозяйство и промышленность производительными, т. е. создающими прибавочную стоимость, отраслями народного хозяйства.

В отличие от Кенэ Гурнэ, сосредоточив свое внимание на вопросах экономической политики, не занимался теоретическими вопросами. Он не создал трудов по политической экономии. Основным источником для знакомства с экономической системой Гурнэ остается составленное Тюрго "Похвальное слово Венсану де Гурнэ"¹. В пятидесятые годы Тюрго, лично связанный с Гурнэ, примкнул к его школе.

¹ (Анализ экономических взглядов Гурнэ дан в книге Schelle, Vincent de Gournay, 1897; см. также Schumpeter, History of Economic Analysis, London, 1955, p. 244.)

К пятидесятым годам относится такое произведение Тюрго, как "План работы о торговле, денежном обращении, проценте и богатстве государств" (1753-1754), в котором развернута его программа экономических исследований. К этому же периоду относятся его статьи в Энциклопедии - "Учреждение фондов" и "Ярмарка" (обе в 1757 г.), а также Похвальное слово Гурнэ, написанное в связи с его смертью (1759 г.).

В 1761 г. Тюрго назначается интендантом в Лимож - центр провинции Лимузен. Это была чисто земледельческая область, где промышленность была развита меньше, чем в других провинциях Франции того времени. Лишь в Лиможе и некоторых других городах этой провинции было несколько мануфактур. Пути сообщения (дороги, мосты) находились в отвратительном состоянии.

Обрабатываемые так же примитивно, как и во всей Франции, малоплодородные земли Лимузена не могли давать сколько-нибудь удовлетворительного урожая.

В этих условиях низкие цены на зерно и вообще на сельскохозяйственные продукты привели к тому, что доходность крестьянских хозяйств Лимузена была еще меньшей, чем в других провинциях.

На материальное положение крестьян Лимузена отрицательно влияла и господствовавшая там форма землепользования. В Лимузене господствовало разорительное для крестьян половничество. Поэтому феодальный гнет - повинности и поборы - был особо тягостным для крестьян Лимузена. Сильнее крестьян других провинций испытывали они и бремя налогов и сборов, включая церковную десятину.

Крестьянское хозяйство Лимузена разорялось. Крестьяне уходили на заработки в другие провинции и даже отправлялись за границу - в Испанию.

Низкий платежеспособный спрос населения обусловил слабое по сравнению с другими провинциями развитие торговли в Лимузене. Кредита почти не существовало. Ростовщики взимали высокие проценты.

Тюрго делал все, что мог, для развития хозяйства края и помощи населению. Однако, как провинциальный администратор, ограниченный в своих действиях законодательством королевской Франции и не находя поддержки в Париже у центральной власти, Тюрго смог осуществить далеко не все, что он задумал. Ему не удалось освободить от налогового обложения земледельца и возложить налоговое бремя на земельных собственников. Не смог Тюрго осуществить в этом крае и другие намеченные им меры, посредством которых он стремился освободить от феодальных пут развитие промышленности, торговли, кредита.

Следует заметить, что, стремясь помочь бедствующему населению Лимузена, Тюрго проводил и такие меры, которые противоречили его теоретическим представлениям. "Благотворительные мастерские", устроенные им во время голода, явно противоречили провозглашаемой им системе невмешательства государства в экономические отношения. В начале инструкции благотворительным комитетам, которые заведовали этими мастерскими, он написал: "Облегчение бедствий страдальцев - общая обязанность, общий долг". Разве эти трогательные слова не вступали в конфликт с принципом свободной конкуренции?

Говоря о деятельности Тюрго в Лимузене, Н. Г. Чернышевский справедливо ставит ему в заслугу то, что он не всегда был верен своим теоретическим принципам¹.

¹ (См. Н. Г. Чернышевский, Избранные экономические произведения, т. 1, М., 1948, стр. 648.)

Посвящая много времени и сил практической деятельности, талантливый администратор продолжал свои научные занятия, главным образом политической экономией.

С Кенэ он познакомился еще в пятидесятые годы, до своего назначения в Лимож, когда Тюрго был последователем Гурнэ. В шестидесятые годы Тюрго, обогащенный знанием экономической жизни, много размышлявший над экономическими вопросами, приходит в развитии своей теоретической мысли к физиократизму.

Восприняв физиократизм, Тюрго пытался объединить его с системой Гурнэ. Развивая физиократизм, Тюрго придает гораздо большее, чем Кенэ, значение промышленности, торговле, денежному обращению, кредиту.

В шестидесятые годы завязывается дружба Тюрго с Кенэ, сохранившаяся до смерти основоположника физиократизма. Приезжая в Париж, Тюрго посещал собрания физиократов, на которых председательствовал Кенэ. В 1762 г. Тюрго знакомится с приехавшим в Париж Адамом Смитом.

Шестидесятые годы XVIII столетия были наиболее плодотворными в теоретической деятельности Тюрго.

В это время он создает свое главное экономическое произведение - "Размышления о создании и распределении богатств" (1766 г.). В этом труде представлена система политэкономических воззрений Тюрго. Исходя из основных положений Кенэ, он вместе с тем внес много нового и ценного в учение физиократов.

К 1769 г. относится замечательное, оставшееся незаконченным, сочинение - "Ценности и деньги", в котором Тюрго развивает дальше (сравнительно с "Размышлениями...") теории ценности и цены, денег и кредита.

Находясь в течение двенадцати лет на посту интенданта Лимузена, Тюрго пишет и ряд других экономических работ. В них он освещает и пытается разрешить на физиократической основе экономические вопросы, волновавшие тогда французское общество.

Он отстаивает свободу торговли зерном ("Торговля зерновыми", 1761 г., "Письма генеральному контролеру о торговле зерном", 1770), изыскивает меры поощрения добывающей промышленности ("Доклад о рудниках и каменоломнях", 1764) и обрабатывающей ("Поощрение мануфактур", 1766), предлагает налоговые реформы ("Косвенный налог...", 1767, "Письмо Юму", 1767). В "Докладе о займе денег" (1770), как и в основных своих теоретических работах, великий французский экономист защищал свободу кредита и установления процентов.

В 1774 г. на престол вступил Людовик XVI, который назначил Тюрго морским министром, а затем - генеральным контролером (т. е., по существу, министром финансов). По влиянию на внутренние дела это был важнейший пост в королевстве.

Передовые люди Франции восторженно встретили назначение Тюрго. Кенэ возлагал большие надежды на своего друга, ставшего руководителем финансов Франции.

Сразу же по назначении государственным контролером Тюрго представил королю финансовую программу, содержавшую ряд реформ. Основываясь на физиократической теории, Тюрго говорил, что нельзя увеличивать налоги и надо сократить государственные расходы, особенно на содержание королевского двора.

Людовик XVI согласился с программой Тюрго и обещал выполнить ее. Но, слабый, и безвольный, находившийся под влиянием придворной камарильи и особенно своей жены - австрийской принцессы Марии-Антуанеты (которая, по остроумному выражению одного современника, была единственным мужчиной в семье нового короля), Людовик XVI не выполнил своего обещания.

Тюрго не удалось сократить государственные расходы. Но уже в 1774 г. - в первый год своего управления финансами Франции - он провел указ (от 13 сентября 1774 г.) о восстановлении свободы торговли зерном и мукой внутри королевства. Указ объявлял также свободу ввоза зерна и разрешал беспошлинный его вывоз из королевства¹.

¹ (См. Turgot, Textes choisis, 1947, p. 355-364. Текст этого указа не включен в Избранные экономические произведения Тюрго в русском переводе.)

В январе и феврале 1776 г. Тюрго подготовил несколько законопроектов. Из его проектов, утвержденных королем, особо важными были два эдикта. Один из них заменял натуральную дорожную повинность, выполняемую главным образом крестьянами и тяжким бременем лежащую на них, денежной поземельной податью с распространением ее и на привилегированные сословия, "обладающие значительной частью земельной собственности"¹.

¹ (См. Turgot, Textes choisis, 1947, p. 366. Этот указ не приводится в русском издании Избранных экономических произведений Тюрго.)

Гораздо большее значение придавал Тюрго другому эдикту - об упразднении цехов и гильдий. Считая, что "после свободы торговли зерном это один из самых крупных шагов... на пути к улучшению или, вернее, возрождению королевства", Тюрго полагал, что этот эдикт имеет такое же значение для промышленности, какое эдикт 1774 г. имел для земледелия². Труд каждого гражданина объявлялся личной собственностью и представлялся в полное его распоряжение. Вместе с тем во имя понимаемой в буржуазном смысле свободы труда как свободной конкуренции между рабочими запрещались какие бы то ни было объединения и союзы мастеров, подмастерьев, рабочих, учеников³.

² (См. там же, стр. 377.)

³ (См. там же, стр. 395-414. Перевод этого эдикта не дан в настоящей книге.)

Подготовленные Тюрго эдикты не походили на обычные указы короля. Новый министр присоединял к ним обширные преамбулы. Это были (по образному слову А. А. Шахова - знатока истории общественной мысли Франции XVIII века) литературные введения, философские увертюры, целые исповедания веры, которые объявляли смерть всему, что сколько-нибудь напоминает феодализм.

Указанные выше и другие эдикты восстановили против Тюрго дворянство, духовенство и ту часть буржуазии, которая была заинтересована в существовании цехов, гильдий, монополий. "...Версальские бары, ветхие бюрократы, откупщики, попы, куртизанки, цеховые мастера в каждом эдикте усматривали ряд новых грозных манифестов..."¹ И король, который первое время поддерживал своего министра и утверждал его проекты, уволил под нажимом придворной камарильи (в мае 1776 г.) Тюрго в отставку и поставил его во главе финансового ведомства Жака Неккера, противника Тюрго и физиократизма вообще.

¹ (А. Шахов, Вольтер и его время, Спб., 1907, стр. 281.)

И уже в августе 1776 г. король отменил все эдикты, которые составлял Тюрго².

² (См. Georges Weulersse, La Physiocratie sous les ministeres de Turgot et de Necker, Paris, 1950.)

Не удалось Тюрго, как и несколько лет назад в Лимузене, осуществить и основного - физиократический принцип в области налогового обложения: путем установления единого налога на "чистый продукт", "чистый доход", т. е. ренту, возложить все бремя налогов на земельных собственников.

Этот проект Тюрго сводился к изъятию в виде налога части дохода от земли. А так как доход от земли представляет собою экономическую реализацию земельной собственности, то изъятие части этого дохода равносильно частичной конфискации земельной собственности.

Попытка Тюрго осуществить идею единого налога на земельную собственность вызвала яростное сопротивление дворян и духовенства, экономическое и политическое могущество которых основывалось на земельной собственности.

Деятели французской революции высоко ценили Тюрго. Марат считал его великим государственным деятелем, чье дарование так ярко обнаружилось в области финансового управления³.

³ (См. Жан Поль Марат, Избранные произведения, том первый, М., 1956, стр. 281.)

Физиократические идеи, которые пытался провести в жизнь королевский министр Тюрго, осуществила французская буржуазная революция в конце XVIII века. Предложения Тюрго, включая налог на земельную собственность, повторенные революционным народом в своих наказах, были приняты Учредительным собранием.

Вот почему Маркс называет "одним из отцов французской революции", в смысле "прямого влияния" на нее, не Кенэ, а Тюрго⁴.

⁴ ( См. К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том "Капитала"), ч. 1, стр. 321.)

В 1774-1776 гг. Тюрго, затрачивая все силы ума и сердца на практическую деятельность министра-реформатора, на составление проектов различных эдиктов, не смог создать значительных теоретических произведений.

Выйдя в мае 1776 г. в отставку, Тюрго, которого начали одолевать болезни, уже не смог заняться новыми научными трудами. Из произведений этого времени наибольший интерес представляет переработка им своего старого Похвального слова Гурнэ. Перерабатывая это сочинение, относящееся к 1759 г., Тюрго пытается, правда, не совсем удачно, подогнать взгляды Гурнэ под физиократизм и, излагая его воззрения, обосновать и оправдать свою деятельность министра-реформатора.

Завершитель физиократизма, Тюрго не считал себя учеником Кенэ. Всегда открещиваясь от своей принадлежности к физиократической "секте" (по его собственному выражению), Тюрго, восприняв основы физиократического учения, развивал дальше физиократизм, исходя из принципов эквивалентности обмена и свободы конкуренции.

Многочисленные сочинения учеников Кенэ - аббата Бодо, Мерсье де ла Ривьера, Дюпон де Немура и других - были не более чем комментариями и популяризацией идей своего учителя. Единственный среди физиократов, кто развивал идеи и положения Кенэ и внес свое, новое в теорию физиократов (иногда даже расходясь с основоположником их учения), был Тюрго. "У Тюрго физиократическая система приняла наиболее развитый вид"¹. Он дал более глубокий, чем Кенэ, анализ капиталистических отношений.

¹ (К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том "Капитала"), ч. 1, стр. 20.)

К физиократизму, прельщенные его феодальной внешностью - мнимым превознесением земельной собственности прежде всего - примкнули многие представители феодальной аристократии: маркиз Мирабо старший, русский посол во Франции, а затем в Нидерландах князь Д. А. Голицын и др. Феодальная видимость физиократической системы ввела в заблуждение даже монархов - Карла Фридриха Баденского, Густава III Шведского, Леопольда Тосканского, Станислава Польского, Иосифа II Австрийского...

Тюрго отнюдь не превозносит феодальную земельную собственность и ее носителей - дворян, церковников. У него, выступающего против них, вопреки их экономическим интересам "...эта иллюзия полностью исчезает, и физиократическая система выступает как выражение нового капиталистического общества, пробивающего себе дорогу в рамках феодального общества"¹.

¹ (К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том "Капитала"), ч. 1, стр. 16.)

Тюрго метко уловил противоречие между феодальной видимостью физиократизма и его буржуазной сущностью. В письме Дюпону от 20 февраля 1766 г., обращаясь к физиократам, к которым он сам себя не причислял, Тюрго замечает: "Вы - покровители промышленности и торговли, а имеете неловкость выступать как их враги"².

² (Tupgot, Oeuvres.., t. 2, Paris, 1914, p. 508.)

Понимая и анализируя капиталистические отношения лучше, чем Кенэ, Тюрго развил его учение о классах. В представленное Кенэ деление общества на три класса - производительный (фермеры), земельных собственников и бесплодный класс - Тюрго внес существенное дополнение. Внутри производительного и бесплодного классов он увидел предпринимателей-капиталистов и наемных рабочих. Тем самым Тюрго положил в основу деления каждого из этих классов новый, не применявшийся дотоле признак - отношение к средствам производства.

Таким образом, он создал схему классового строения общества, значительно более близкую к действительности, чем соответствующая схема Кенэ.

Тюрго сделал интересную попытку объяснить происхождение общественных классов. Он выводит происхождение классов из общественного разделения труда - между земледельцем и ремесленником. Труд земледельца обеспечивает средствами существования не только его самого (вместе с семьей), но извлекает из земли также сверх необходимого для удовлетворения его личных потребностей. Этот избыток и образует "единственный фонд заработков, которые получают все другие члены общества в обмен за свой труд" ("Размышления...", § 5). Для Тюрго, как и для Кенэ, труд земледельца является единственным источником всякого богатства.

Сперва общество, говорит Тюрго, разделялось на два класса: производительный, или класс земледельцев, и содержимый (наемный), или класс ремесленников. Когда люди перешли к занятию земледелием, было достаточно свободных земель. Поэтому каждый земледелец, обладая землей, не имел надобности работать на другого. С развитием земледелия каждый участок обрел своего собственника. Земледелец и собственник земли соединяются в одном лице. При отсутствии свободных земель и большом спросе на них земельные фонды поступают в торговый оборот. Покупка и продажа земель ведет к сосредоточению в руках одного собственника большего количества земли, чем он сам может обработать.

Собственник земли желает пользоваться своим богатством не трудясь и потому предоставляет обработку своей земли людям, лишенным собственности на землю. От собственника земли обособляется земледелец. Получаемый им сверх затраченных средств и оплаты его труда чистый доход он вынужден передать собственнику как плату за пользование землей. Так происходит новое разделение общества уже на три класса: производительный (земледельцы), содержимый (ремесленники) и незанятый класс - собственников земли.

Земельная собственность и земельные собственники лишаются, в представлении Тюрго, того ореола, каким окружал их Кенэ. Тюрго даже не ссылается (как то делал Кенэ для обоснования ренты) на совершенные собственником поземельные затраты. Для Тюрго земельная собственность - факт, результат сперва завладения землей, а потом и покупки ее.

Тюрго подчеркивает, что собственник нуждается в земледельце "в силу необходимости физического порядка, согласно которому земля не производит ничего без труда". Земледелец же нуждается в собственнике "только в силу человеческих соглашений и гражданских законов" ("Размышления...", § 17).

Стало быть, не физическая необходимость, а созданный людьми порядок обусловливает то, что класс собственников присваивает без эквивалента чистый продукт, создаваемый трудом класса земледельцев.

Сначала Тюрго, подобно Кенэ, изображает чистый продукт как "чистый дар природы". Маркс замечает, что у Тюрго этот "чистый дар природы", являющийся неоплаченной стоимостью, незаметным образом превращается в прибавочный труд земледельца, в прибавочную стоимость. А так как для Тюрго земледельческий труд есть единственный труд, создающий прибавочную стоимость, то получаемая в земледелии прибавочная стоимость является всеобщей формой прибавочной стоимости.

Говоря о ней, Тюрго имеет в виду не меновую стоимость как таковую, не само рабочее время, а потребительную стоимость, избыток продуктов сверх заработной платы земледельца, доставляемый им земельному собственнику.

Однако, замечает Маркс, этот избыток является лишь овеществлением времени, в течение которого земледелец работает бесплатно на собственника, результатом производительной силы труда, приложенного к земле. Отсюда следует, что в пределах земледельческого труда Тюрго правильно понимал прибавочную стоимость, хотя и представлял ее в потребительных стоимостях. Но он рассматривал прибавочную стоимость в земледелии как единственную форму прибавочной стоимости, как всеобщую прибавочную стоимость, внутри которой промышленная прибыль и денежный процент - лишь рубрики, по которым доли ренты переходят от земельных собственников к другим классам.

Говоря о различных способах получения собственником земли дохода от нее, Тюрго считает наилучшим из них сдачу земли в аренду. Он делает оговорку, что этот способ применим лишь в наиболее богатых странах, где в земледелие могут быть вложены капиталы.

Капиталистическая аренда предполагает разделение внутри производительного, земледельческого, класса на фермеров-предпринимателей, т. е. капиталистов, и наемных рабочих.

Тюрго проводит такое же деление - на предпринимателей и наемных рабочих - и внутри бесплодного, содержимого за счет земледелия, класса. Предпосылкой появления наемного рабочего вообще - и в земледелии и в промышленности - Тюрго считает отделение работника от условий труда и прежде всего от земли.

Не располагая ничем, кроме своих рук, рабочий вынужден продавать свой труд все равно какому предпринимателю - в земледелии или в промышленности. Защищая свободу конкуренции между рабочими, Тюрго, по меткому замечанию Чернышевского, "допускал право искать работы, а не право иметь ее..."¹ Но и такое понимание Тюрго права на труд было в условиях того времени объективно революционным, ибо "...для установления этой-то свободной конкуренции и необходима была революция"².

¹ (См. Н. Г. Чернышевский, Избранные экономические произведения, т. 1, стр. 645.)

² (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 518.)

Конкуренция между рабочими сводит "цену труда", т. е. заработную плату, к минимуму средств существования. "Во всех отраслях труда должен иметь место, и действительно имеет место, тот факт, что заработная плата рабочего ограничивается тем, что ему безусловно необходимо для поддержания жизни" ("Размышления...", § 6). Это положение Тюрго было впоследствии воспринято представителями английской классической политической экономии (Рикардо) и потом сформулировано Лассалем как пресловутый "железный закон" заработной платы, критику которого дал Маркс.

Говоря, что заработная плата определяется ценами на продукты первой необходимости, Тюрго вместе с тем утверждал, что повышение цен на съестные припасы не наносит ущерба работникам, занятым вне земледелия. С повышением цен на продукты сельского хозяйства, по мнению Тюрго, соответственно повысится и заработная плата. Это положение было опровергнуто уже некоторыми его современниками: если хлеб повысится в цене ныне, а через два, через три месяца увеличится заработная плата, то в ожидании этого рабочий должен умереть с голоду. Жак Неккер восклицал: "Спросите у этого наемного работника, плату которого стараются по возможности понизить, желает ли он дороговизны съестных припасов? Если бы они умели читать, они были бы очень изумлены узнав, что от их имени требуют дороговизны". Приведя эти слова Неккера, Чернышевский считает, что он весьма удачно опроверг опасный софизм Тюрго¹.

¹ (См. Н. Г. Чернышевский, Избранные экономические произведения, т. 1, стр. 652-653.)

Отрыв работника от средств производства, необходимость продажи своего труда, закон заработной платы - все это у Тюрго звенья единой логической цепи.

Он, как и Кенэ, полагал, что заработную плату получают и предприниматели в земледелии и в промышленности как вознаграждение за свой труд. Но если Кенэ сводил весь доход предпринимателя-капиталиста к заработной плате, то Тюрго увидел в этом доходе прибыль, заключающую в себе вознаграждение за заботы, труд, искусство и риск предпринимателя, а также процент на вложенный капитал.

Открыв прибыль как часть дохода предпринимателя-капиталиста, как самостоятельную экономическую категорию, Тюрго неверно объяснил ее природу и происхождение. В духе физиократической системы он рассматривал прибыль и процент как вычеты из ренты, которая была в его представлении всеобщей прибавочной стоимостью.

Тюрго пытался вскрыть связь между прибылью, процентом и рентой. В торговый или промышленный доход входит, по его мнению, кроме процента на капитал, вознаграждение предпринимателя за его труд, искусство и риск. Стало быть, вся прибыль предпринимателя должна превышать процент, который является ее частью. Добавление прибыли к издержкам, ее включение в издержки означает, что предприниматель получает больше, чем ему стоит товар. А этим нарушается эквивалентность обмена, которую предполагает вся физиократическая школа вместе с ее завершителем.

Сведя, в сущности, вопрос о прибыли к проценту, Тюрго сводит процент к ренте. Вместо того чтобы отдать свой капитал в рост, денежный капиталист мог бы приобрести на него в собственность землю, приносящую ежегодную ренту. Следовательно, денежный капитал должен доставить его владельцу сумму процента не меньшую, чем рента при покупке земли, и даже, принимая во внимание риск, сопряженный с отдачей денег в рост, процент должен превышать ренту.

Тюрго считает, что цена процента на деньги, как и цена всякого товара, должна устанавливаться в результате столкновения спроса на деньги и их предложения, а всякое вмешательство в этот естественный порядок может только нанести ущерб хозяйству.

Некоторые физиократы (Мирабо старший и другие) считали ростовщичество противным природе. Тюрго, напротив, доказывал правомерность денежного процента и возражал против регулирования его величины.

Сведя прибыль к проценту, а процент к ренте, Тюрго дал объяснение их связи, противоречащее тому правильному взгляду, который высказали позднее Адам Смит и другие Политэкономы. Они верно рассматривали промышленную прибыль как форму, в которой прибавочная стоимость первоначально присваивается капиталом, а процент и ренту трактовали лишь как ответвления промышленной прибыли.

При всей ошибочности объяснения Тюрго связи между прибылью, процентом и рентой за ним, который дал еще и теорию заработной платы, остается огромная заслуга. Впервые в истории политической экономии Тюрго сделал попытку объяснить движение доходов различных классов буржуазного общества в их взаимной связи. Дальше, чем Кенэ, продвинулся Тюрго и в понимании капитала. Все деловые люди имеют, по мнению Тюрго, то общее свойство, что "они покупают, чтобы перепродать, и их первые покупки - это аванс, который впоследствии возвращается к ним" ("Размышления...", § 67).

В приведенных словах Тюрго раскрыта сущность функционирования денег как капитала. Маркс замечает, что купля с целью продажи - таков характер сделки, в которой деньги, необходимо возвращаясь к их исходному пункту, функционируют как капитал¹.

¹ (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 16, стр. 299.)

Тюрго значительно чаще, чем Кенэ и другие физиократы, употребляет, особенно начиная с шестидесятых годов, слово "капитал" вместо "авансы". При этом великий экономист все более отождествляет "капиталы" мануфактуристов и фермеров.

Очень живо и проницательно показывая значение капитала и перечисляя его услуги промышленности, Тюрго, как и вся школа физиократов, "...совершенно произвольно и фальшиво смешивает капитал с капиталистом, из необходимости капитала выводя законность владычества капиталиста"¹.

¹ (См. Н. Г. Чернышевский, Избранные экономические произведения, т. 1, стр. 644.)

Тюрго, как и все экономисты до Маркса, не раскрыл тайны прибавочной стоимости. Но ему все же было ясно, что прибавочная стоимость есть такое богатство, которым его собственник может самостоятельно и свободно распоряжаться. Это богатство, которое он не купил, но которое он продает, Тюрго, как указывает Маркс, пришел к пониманию того, что прибавочная стоимость не может возникнуть в обращении².

² (См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 543; Письма о "Капитале", 1948, стр. 202.)

Попытка Тюрго с физиократических позиций дать анализ буржуазного производства и обращения выявила слабые стороны физиократической теории. Развивая и завершая физиократизм, он иногда вступал в противоречие с основными положениями своей системы. Тюрго, в учении которого уже имеются элементы разложения физиократизма, открывал путь дальнейшему развитию буржуазной политической экономии. Очевидно, поэтому основоположники научного коммунизма называют учителем Адама Смита не Кенэ, а именно Тюрго³.

³ (См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 530.)

Проф, И. Бак.