Нельсон Рокфеллер мультимиллионер и политик [1968 Фурсенко А.А.

Чем хладнокровнее вы будете рассчитывать, тем дальше вы пойдете. Наносите удары беспощадно и перед вами будут трепетать.

30 июня 1958 г. состоялась пресс-конференция, на которой Нельсон Рокфеллер объявил, что он намерен выдвинуть свою кандидатуру на пост губернатора штата Нью-Йорк. Многочисленным репортерам, прибывшим в назначенное время в Рокфеллеровский центр, пришлось провести лишние полчаса ожидания. Нельсон опаздывал, давая понять, что хотя он и относится к числу самых богатых людей, но крайне занят и ведет жизнь, в которой сам себе не принадлежит. Полчаса вынужденного ожидания были использованы журналистами для знакомства с помещениями 56-го этажа. Неповторимые по своей роскоши и представленным в них произведениям искусства служебные комнаты создавали соответствующую атмосферу. "Спокойная роскошь деловой резиденции Рокфеллеров,- вспоминал впоследствии один из участников пресс-конференции,- произвела впечатление даже на видавших виды репортеров".

В начале встречи участников пресс-конференции приветствовал руководитель отдела общественных отношений и один из приближенных Рокфеллеров Ф. Джемисон. Среди присутствующих были его давние знакомые, еще со времен, когда сам Джемисон служил репортером "Ассошиейтед пресс"; они помогли ему установить контакт с аудиторией. Когда это было сделано и все было готово, в зал через боковую дверь вошел Нельсон. Он хотел понравиться представителям прессы и, казалось, излучал само дружелюбие. Обратили внимание на то, что Рокфеллер был одет в старомодный пиджак. Надо было внушить публике, что поглощенный делами мультимиллионер забывает о самом себе - у него такой же костюм, как носят люди скромного достатка.

Пресс-конференция прошла с успехом. Тем не менее для ее участников исход начатой Нельсоном политической кампании представлялся сомнительным. Многие пришли сюда только для того, чтобы увидеть Рокфеллера и удостоиться его рукопожатия. Они еще не были уверены в его успехе. Однако ближайшему будущему суждено было рассеять всякие сомнения. Представитель клана Рокфеллеров решил во что бы то ни стало добиться места губернатора. Он действовал решительно и настолько уверенно, что, по словам С. Олсопа, в его поведении нельзя было обнаружить "ничего дилетантского". Все было заранее продумано, рассчитано и подготовлено. Выход Рокфеллеров на политическую арену был итогом длительного пути, который привел магнатов капитала к непосредственному управлению государственными делами. То, что один из них занялся политикой, не было ни делом его вкуса, ни случайно возникшим решением, ни следствием незаурядной личности Нельсона. Это был результат целой эволюции.

Нельсон родился 8 июля 1908 г. в местечке Бар-Харбор, на побережье Атлантики, в штате Мен. "Нет лучше воздуха, чем воздух Мена",- говорила госпожа Рокфеллер.

Действительно, Бар-Харбор принадлежал к числу лучших курортов. Фешенебельная вилла из 20-30 комнат и десятки слуг делали комфорт регулярно посещавшей эти места знати. Но летом 1908 г. Бар-Харбор приобрел для Рокфеллеров значение и еще в одном отношении - своей изолированностью. По всей стране была в разгаре антитрестовская кампания. На рабочих собраниях, в печати и с трибуны конгресса раздавались грозные обличения в адрес тех, кто угрожал подчинить нацию своей неумолимой власти. Главным объектом этих обличений был дед Нельсона. В такой тревожной обстановке Бар-Харбор представлял надежное убежище. Сюда, как отмечает один из биографов Нельсона, "почти не проникло брожение". Здесь поселился цвет высшего общества, разбогатевшие артисты, писатели и миллионеры. Соседями Рокфеллеров были Джон Пирпонт Морган, затем - Форды и другие представители элиты. Впоследствии родители Нельсона решили совершенно отделиться и выстроили себе виллу на некотором расстоянии от Бар-Харбора. Вокруг был разбит парк, а новое имение получило название Сил-Харбор. Здесь Рокфеллеры проводили летние месяцы.

Зимой семья возвращалась в Нью-Йорк, занимая апартаменты на 54-й улице или в Покантико-Хиллз. Начальное образование Нельсон получил в нью-йоркской привилегированной школе. "Посещение школы,- пишет его биограф Д. Десмонд,- не было сплошным удовольствием. Уже вскоре после того, как он поступил в школу Линкольна, стало очевидно, что Нельсон не способен к наукам". Особые трудности вызывало чтение. Он никак не мог научиться читать, и эта трудность не потеряла для него значения до сих пор. Ему приходится читать доклады и собственные выступления, отчеты и письма. Что же касается беллетристики, то ею он отнюдь не увлекается.

По словам Десмонда, чтение так и осталось для Нельсона "медленным и мучительным процессом". Впрочем, учеба лишь отчасти заполняла его время. 20-е годы были периодом, который произвел переворот в области нравов и морали Америки, положив начало явлениям, ставшим характерной чертой американского образа жизни. "Произошла неслыханная революция против существовавшего уклада американской жизни,- писал Ф. Л. Аллен,- революция, к которой Ленин никак не мог иметь какого-либо отношения. Ударные отряды мятежников состояли не из чужестранных агитаторов, а из сыновей и дочерей зажиточных американских семейств". Постепенно "революция нравов" захватила широкие слои населения, но тон задавала "золотая молодежь", дочери и сынки из богатых семей. Весь привычный кодекс чести для женщины был пересмотрен, условности опрокинуты и оковы пуританизма сброшены. Стали носить более открытую одежду. Появилась мода на губную помаду и короткую стрижку. Американская статистика сразу подсчитала, что метраж ткани на женское платье сократился вдвое. А косметическая промышленность ежегодно вырабатывала и продавала в расчете на каждую взрослую женщину более фунта пудры, восьми коробок румян и такое количество помады, что проданных за один год карандашей, если их построить в один ряд, хватило бы, чтобы пересечь территорию США с востока на запад. Различные комитеты по соблюдению благопристойности клеймили позором косметику и прически, придумывали фасон "нравственного платья", а законодательные собрания с присущей американцам деловитостью обсуждали в дюймах допустимые пределы длины юбок и вырезов на шее. В Огайо предлагали ограничить декольте двумя дюймами, в Виргинии - тремя. В штате Юта был внесен законопроект, карающий штрафом и тюремным заключением тех, кто носит юбки выше трех дюймов от лодыжек. В Огайо предлагалось запретить продажу "всякого платья, которое чрезмерно выставляет или подчеркивает линии женского тела". Ревнители благочестия с ужасом взирали на увлечение фокстротом - этим "непристойным танцем", "нечистым, оскверняющим, развращающим, уничтожающим достоинство, разрушающим духовное начало и возбуждающим плотские чувства". Отцы и дети разделились на два лагеря по вопросу о папиросах, спиртных напитках, ночных катаниях в автомобилях и посещениях ночных клубов. Этот раскол не миновал и семью Рокфеллеров. Не кто иной, как Нельсон, бросил вызов старым порядкам. Именно он, по словам Десмонда, окунулся в беспутную жизнь, посвятив себя танцам, любви и быстрой езде на автомобилях.

В 18 лет Нельсон поступил в Дартмутский колледж в штате Нью-Гемпшир и на четыре года покинул родительский кров. Расставание с домом не принесло жестоких страданий. Он почувствовал себя на воле и не испытывал каких-либо неудобств. Первым его действием был визит президенту колледжа. "Я уже здесь",- объявил Нельсон. Впоследствии с такой же бесцеремонностью он вторгался в покои президентов США и других высокопоставленных лиц. Президент Дартмута сам считал за честь поддерживать отношения с Рокфеллером. Его отцу он лично периодически сообщал об успеваемости сына, а последний стал частым гостем в его доме. Дартмут избавил Нельсона от мелочной опеки.

Получаемых из дома денег хватало лишь на первое время. По словам Пайла, Нельсон всегда испытывал затруднения в деньгах. Но Рокфеллеру никто никогда не жалел дать в долг, ибо долг переводился на родителей, а они, естественно, всякий раз его аккуратно погашали.

Вначале Нельсону отказали в покупке автомобиля. Но многие знатные дартмутцы имели свои машины, и Рокфеллеру было неудобно отставать. Поэтому в один прекрасный день и он стал обладателем первоклассного спортивного авто. Черный с красными полосами роскошный "бьюик" заполнил основное содержание жизни Нельсона, а в письмах домой появились упоминания о "персиках", с которыми он делил свои автомобильные прогулки и Досуг.

В Дартмуте юный Рокфеллер по-прежнему не переутомлял себя. Он развлекался, играл в футбол и в минимальных дозах принимал науки. Собственно от него многого и не требовали. "Не забывай пить молоко и спи столько, сколько можешь",- писали ему из дома. К тому же вся обстановка привилегированного заведения отнюдь не располагала к усердию. "Это была маленькая школа с большой футбольной командой,- пишет Десмонд,- а ее интеллектуальные претензии находились на самом скромном уровне". В отличие от школы Линкольна здесь никаких экспериментов не ставили и в составе учащихся не было представителей низших классов. Выходцам из богатых семей в Дартмуте стремились придать некоторую полировку перед тем, как они окунутся в деловую карьеру. Никаких других целей не существовало. Политические науки считались уделом специалистов и зубрил. А Нельсон не принадлежал ни к тем, ни к другим. За спиной Нельсона всегда стояло богатство, обеспечивавшее его жизненный путь. При этом условии такие категории, как интеллект и образованность, казались в его глазах никчемной безделицей. Правда, Нельсон сумел стать членом аристократического клуба "Фай Бета Капа", требующего от его участников успехов в учебе. Но на уровне требований Дартмута это не было такой уж сложной задачей. Единственная наука, которую Нельсон твердо усвоил в колледже, была ненависть к коммунизму. Этому его обучил на уроках политэкономии С. Мей, впоследствии перешедший в "Фонд Рокфеллера" и ставший главным советником семейства по СССР. Занимаясь у Мея, Нельсон написал реферат, в котором защищал методы, применявшиеся его дедом при создании треста "Стандард ойл".

В 22 года Нельсон получил диплом об окончании высшего образования, но мало чем изменился. Его по-прежнему считали "повесой", хотя через неделю после Дартмута он и связал себя узами брака, женившись на дочери крупного филадельфийского дельца Мэри Тодхантер Кларк. Целый год молодая чета путешествовала вокруг света. Их снабдили рекомендательными письмами к королям, президентам и премьер-министрам разных стран. О них заботились представители "Стандард ойл" и других связанных с Рокфеллерами фирм, а во время визитов к государственным деятелям их сопровождали официальные дипломатические представители США. Вернувшись из свадебного путешествия, Нельсон начал стажировку в конторе "Стандард ойл", а затем перешел в правление "Чейз нейшенл бэнк". Вместе с У. Олдричем, его дядей и президентом банка, Нельсон объездил территорию США, посетил Лондон и Париж, знакомясь с работой отделений банка. Наконец, он получил первое самостоятельное назначение - оно было связано с постройкой будущего Рокфеллеровского центра.

Начало деловой карьеры Нельсона совпало с наступлением экономического кризиса 1929 г., который вызвал сотни и тысячи банкротств. Однако магнаты капитала извлекали из этого выгоду, охотясь за упавшей в цене собственностью. Тут и предстояло произвести первую пробу своих способностей Нельсону. Он вошел в компанию "Специальные работы", которая занялась скупкой по дешевке земельных участков в Нью-Йорке под строительную площадку Рокфеллеровского центра. Основной массив в центре Манхэттена, где проектировалась постройка, Рокфеллеры получили от находившегося под их опекой Колумбийского университета, который был собственником многих земельных участков в Нью-Йорке. Но Нельсон решил округлить владения Рокфеллеровского центра. Пользуясь бедственным положением арендаторов, занимавших прилегающие участки, он скупил их за бесценок. Вся операция была проведена в такой бесцеремонной и агрессивной манере, что вызвала острый конфликт даже с видавшими виды земельными спекулянтами, которых задело и шокировало поведение Рокфеллера. В этом первом эпизоде деловой биографии Нельсон показал, что в полной мере унаследовал хватку своих предков. Однако заботы по сооружению центра далеко не исчерпывали занятий Нельсона. Одновременно из него готовили специалиста по Латинской Америке. В нефтяной промышленности и торговле этого континента Рокфеллеры имели обширные интересы. К концу 30-х годов американские вклады в этой отрасли латиноамериканского производства составляли половину всех нефтяных инвестиций США за рубежом. Они равнялись почти 600 миллионам долларов, и из них основная часть приходилась на долю Рокфеллеров. Нельсону предстояло взять на себя заботу об этом важном участке семейной политики. Впервые он поехал на юг от Рио-Гранде в 1933 г., проведя месяц в Мексике. Официальной целью поездки был отдых. Но в действительности ему давали возможность ознакомиться на месте с настроениями и обстановкой в этой стране. Еще более существенный интерес представляла Венесуэла - второй после Среднего Востока крупнейший производитель нефти в мире. В 1935 г. Нельсон стал акционером и вошел в состав правления венесуэльской "Креол петролеум К^о" - важнейшего латиноамериканского филиала "Стандард ойл". А через два года, пройдя предварительно ускоренный курс испанского языка и получив несколько уроков у различных экспертов, молодой Рокфеллер отправился в турне по странам западного полушария. На этот раз целью его поездки был объявлен осмотр владений "Креол петролеум". Но у Нельсона были и другие цели. Вместе с ним выехали брат Уинтроп и группа советников. В их распоряжение был предоставлен специальный самолет и яхта "Стандард ойл". Задача экспедиции заключалась в ознакомлении с состоянием и перспективами развития бизнеса в Латинской Америке.

Рокфеллеры и их свита побывали в семи странах, все путешествие заняло около трех месяцев. Вот как описывает Десмонд впечатление Нельсона от этой поездки: "Он увидел и узнал от других об огромных природных ресурсах, готовых при наличии капитала и знании дела к использованию в фантастических масштабах. Он почувствовал, как говорил позже, что это край богатейших возможностей. В тот момент он еще не знал, как за них взяться. Но была и неприятная сторона. Его встревожил распространенный почти повсюду злобный антиамериканизм".

Латинская Америка всегда привлекала внимание Соединенных Штатов. Но в 30-е годы для этого появились дополнительные стимулы. Затянувшийся экономический кризис ослабил позиции США. Этим воспользовались соперники американцев - англичане, немцы и японцы. Соединенные Штаты оказались перед лицом серьезной угрозы со стороны других держав, претендовавших на раздел латиноамериканского пирога. В то же время растущую опасность для США представляли сами латиноамериканские страны. Разоренные кризисом и многолетним хозяйничаньем иноземных трестов, они жили в постоянной нищете и лишениях. Накапливавшееся годами недовольство переливало через край, порождая тот самый "злобный антиамериканизм", который так встревожил Рокфеллера.

Выступая по возвращении в США перед собранием представителей заграничных филиалов "Стандард ойл", Нельсон призывал задуматься над "социальной ответственностью корпораций". "Если мы этого не сделаем,- говорил он,- они отберут нашу собственность". В этой речи и в своей последующей деятельности Рокфеллер подчеркивал значение контактов с местным населением. На одном из приемов в Венесуэле ему пришлось сидеть рядом с женой руководителя нефтяной компании и высокопоставленным лицом из правительства. Оказалось, что без помощи переводчика его соседи не могли говорить между собой. Тогда Нельсон спросил американку:

- Я провела здесь двенадцать лет, а до этого мы были восемь лет в Мексике.

- Почему же Вы не знаете языка, столько времени прожив в говорящих по-испански странах?

- А почему я должна говорить? С кем говорить по-испански?".

И далее она рассказала об американской колонии, которая жила замкнутой общиной. Поселения американцев обносились колючей проволокой и постоянно охранялись. Служащие рокфеллеровского филиала носили при себе оружие. Среди жителей американской колонии процветало пьянство. Дело дошло до того, что однажды пьяный сотрудник посольства США пытался ворваться в президентский дворец. При таких условиях, конечно, трудно было рассчитывать на контакты. Между тем соперники американцев - немцы - придерживались иной тактики. Они женились на дочерях венесуэльских деятелей, принимали участие в местных делах и приобретали заметное влияние.

Это заставляло задуматься. Тем более что вскоре после поездки Нельсона в соседней с Соединенными Штатами Мексике была проведена национализация нефтяной промышленности и Рокфеллеры лишились своих владений. Нельсон ездил в Мехико-сити для переговоров с президентом Карденасом. Однако поездка оказалась безрезультатной. "Национализация необходима для независимости страны",- категорически заявил Карденас. Это был серьезный симптом, и Нельсон взялся за дело. Для начала сменили руководство "Креол петролеум", наняли дюжину учителей и обязали всех изучать испанский язык. Служащих и членов их семей обязали заводить знакомства среди местных жителей и принимать участие в местных делах. С другой стороны, организовали школы для подготовки механиков из коренного населения, а на промыслах ввели первую медицинскую помощь. По инициативе "Фонда Рокфеллера" была создана "Компания по развитию Венесуэлы". Она занялась сооружением фешенебельной гостиницы "Авила" в Каракасе. Этим на первых порах и ограничилась вся перестройка.

Никаких радикальных перемен в отношении латиноамериканских республик не предвиделось. Между тем рост недовольства, вызванный нищетой и подчиненным положением этих стран, впервые за всю историю создал угрозу господству США в масштабах континента. Именно в 30-е годы антиамериканские настроения достигли наивысшей точки. Особенно пугало Рокфеллеров развитие коммунистического движения. Сложившаяся обстановка требовала политических решений, и Нельсон объединил вокруг себя группу постоянных советников, которая стала регулярно заниматься латиноамериканскими вопросами. В ее состав вошли У. Гаррисон, архитектор и предприниматель, руководивший постройкой Рокфеллеровского центра, Б. Румл, впоследствии директор одной из филантропических организаций, Д. Ровенский - из "Чейз нейшенл банк", Д. Крейн - из "Стандард ойл" и др. К началу 1940 г. эта группа подготовила программный документ, который Рокфеллер решил вручить в качестве меморандума правительству США.

III

С приходом в 1933 г. к власти Франклина Делано Рузвельта правительство Соединенных Штатов провозгласило "новый курс". Его цель заключалась в том, чтобы путем государственного вмешательства спасти Соединенные Штаты от страшной болезни кризиса и придать американскому капитализму некое регулирующее начало. "Новый курс" вводил регламентацию в промышленности, сельском хозяйстве и сфере финансов, наложив определенные ограничения на корпорации. Поэтому в кругах "большого бизнеса" начали говорить, что Рузвельт II пришел довершить "черное дело" "разрушителя трестов" Рузвельта I.

ФДР, как сокращенно называли нового президента, и его ближайшее окружение считали необходимым обуздать эксцессы монополий. Снова замелькали слова о чудовищной власти трестов, "привилегиях богатства" и о том, что своей алчной погоней за прибылями "жирные коты" ставят под угрозу существование нации. "Новый курс" призван был путем государственно-монополистического регулирования ввести Америку в русло нормальной жизни, избавив от экономического хаоса и нараставшего недовольства в низах. Рузвельт сумел найти решение этой проблемы. Говорили, что он совершил революцию. Один из советников президента писал: "Не будет преувеличением сказать, что 4 марта (т. е. после вступления Рузвельта в Белый дом,- А. Ф.) мы стояли перед выбором: либо упорядоченная революция,- мирный и быстрый отход от прошлых концепций, либо насильственное свержение капиталистического строя в стране". "Новый курс" восстановил благоприятную конъюнктуру внутри страны. В то же время правительство Рузвельта проявило инициативу в целом ряде внешнеполитических акций. Самые серьезные опасения внушала Латинская Америка. Поэтому в первой же речи при вступлении на пост президента Рузвельт заявил о необходимости изменить курс латиноамериканской политики. Отказавшись от провозглашенных Рузвельтом I методов "большой дубинки", Рузвельт II декларировал политику "доброго соседа". Он поручил государственному департаменту уладить конфликты, а на очередной панамериканской конференции США подписали декларацию о невмешательстве в дела других государств.

"Американский капитал, инвестированный за границей,- заявлял заместитель государственного секретаря С. Уэллес,- должен практически и теоретически подчиняться законам той страны, в которой он находится". Сам президент заверял, что Соединенные Штаты положили конец "дипломатии доллара" и отказались от вооруженной интервенции. Правда, комментируя эти перемены, одна влиятельная нью-йоркская газета авторитетно разъяснила, что для интервенции вовсе нет нужды в особых договорах, так как "возможность защиты граждан США в других странах представляет международное право".

Тем не менее правительство Рузвельта отказывалось от откровенно империалистических приемов, предлагая взамен более гибкую тактику. В этом заключался смысл политики "доброго соседа", и результаты не замедлили сказаться: напряженность в отношениях о Латинской Америкой спала.

С первого дня прихода Рузвельта к власти Рокфеллеры внимательно наблюдали за действиями нового президента. Им, конечно, не нравились разговоры о "привилегиях богатства", и они, по словам Пайла, разделяли мнение многих богатых американцев, которые считали, что Рузвельт "предал страну". В конце 30-х годов некий юрист с Уолл-стрита организовал даже сбор средств, чтобы вручить их Рузвельту при условии, если он откажется от президентской должности. Рокфеллеры не принимали участия в подобного рода затеях. Хотя многие меры, с которых президент начал "новый курс", были явно не по вкусу "большому бизнесу", никто не мог отказать Рузвельту в том, что он справился с положением. Кроме того, очень скоро стало ясно, что правительство вовсе не намерено притеснять корпорации, а стремится работать с ними рука об руку. Обстоятельства вынуждали Рузвельта искать поддержки у тех самых злостных монополистов, против которых, как казалось вначале, был направлен "новый курс". Одним из первых симптомов этого было появление в Белом доме советников с Уолл-стрита. Сначала они навещали президента эпизодически, для обсуждения тех или иных вопросов, а потом стали получать постоянные назначения. Постепенно эти люди вытесняли из "мозгового треста" тех, кто начинал проводить "новый курс".

Целая цепь событий внутри США и на международной арене тянула Рузвельта на этот путь. Кончался второй срок его президентства, а Рузвельт не собирался покидать Белый дом. До сих пор ни один американский президент не правил страной более двух сроков. Рузвельт хотел сломать традицию - для этого ему нужна была поддержка. С другой стороны, надвигалась война. В начале 1937 г. Институт Гэллапа провел опрос об отношении американцев к возможности участия США в будущей мировой войне. 70 процентов опрошенных ответили отрицательно. Изоляционистские настроения были сильны и в конгрессе. "Never again!" ("Больше никогда!"),- восклицали сторонники нейтралитета. Между тем Рузвельт сознавал неизбежность столкновения о державами "оси" и готовил страну к войне.

Чтобы не дать оружия в руки своих политических врагов, президент действовал с большой осторожностью. Пользуясь каждым удобным случаем, он шаг за шагом методически разрушал стену сопротивления. Рузвельт добился расширения американской торговли вооружением. Это привело к подъему военной промышленности, способствовало улучшению экономической конъюнктуры и, несомненно, усилило его позиции. В начале 1939 г. на секретном совещании о членами сенатского комитета по военным делам Рузвельт впервые заявил о том, что гитлеровская Германия представляет собой угрозу жизненным интересам США. Особое место в этой речи было отведено проникновению немцев в Латинскую Америку. Речь Рузвельта была произнесена на закрытом заседании, и в газеты проникла лишь извращенная версия. Но, по-видимому, Нельсон сумел получить достоверную информацию. Взяв с собой подготовленный группой доклад, он вместе с советником отправился в Вашингтон. Эта первая миссия не принесла успеха. Нельсона встретили прохладно. Его приняли советники Рузвельта Т. Коркоран и Б. Кохен, принадлежавшие к старому составу "мозгового треста". Оба были противниками "привилегий богатства" и их называли за это даже "красными".

Но обстановка быстро менялась. Через год Нельсон снова появился в Вашингтоне. Коркорану и Кохену предстояло покинуть Белый дом. Их влияние резко упало. Президент держал курс на сближение с деловым миром. Кроме того, в условиях начавшейся войны в Европе США быстро продвигались в сторону союза с противниками Германии, а это создавало благоприятный фон для антигерманской акции в Латинской Америке. Наконец, президент-демократ Рузвельт пошел навстречу республиканцам, пригласив незадолго до выборов в состав кабинета двух влиятельных республиканских деятелей Г. Стимсона и Ф. Нокса. "Это вызвало шок у политических противников администрации,- пишет биограф Рузвельта Н. Яковлев,- ФДР ловко взял заложников из их среды!". Рузвельт открывал дверь для сотрудничества, и Нельсон не замедлил в нее войти. На этот раз, переступив порог Белого дома, он был принят ближайшим доверенным лицом президента Г. Гопкинсом. Рокфеллер вручил свой доклад. Наряду с экономической программой он предлагал серию мер по культурному обмену, которыми должен был заняться специальный комитет. Задача этого органа должна была состоять в координации действий правительственных учреждений и частнокапиталистических предприятий в интересах укрепления позиций США с Латинской Америке. Разговор продолжался несколько часов, и Нельсон потратил немало усилий, чтобы склонить Гопкинса к этому плану, добившись его обещания рассказать обо всем "боссу".

Рузвельт же поставил вопрос на обсуждение кабинета. Поначалу предложения Рокфеллера встретили сопротивление. Однако обстоятельства складывались не в пользу его противников. Как раз в день заседания кабинета президент назначил министров-республиканцев. Это меняло положение. К тому же Рузвельт передал доклад Рокфеллера на доследование одному из новых влиятельных советников - Джеймсу Форрестолу. Представитель нью-йоркской банковской фирмы, активно сотрудничавшей с Рокфеллерами, Форрестол благосклонно отнесся к идее Нельсона. Получив доклад, он пригласил его вместе пообедать в одном из вашингтонских клубов, а расставаясь, спросил - не хочет ли тот перебраться в Вашингтон. "Президент готов действовать",- заявил Форрестол. Рокфеллер мог торжествовать. Правительство Соединенных Штатов приглашало его переехать в столицу, чтобы возглавить новый комитет по отношениям с Латинской Америкой. Это был знаменательный день не только в его личной жизни, но и в биографии всего клана. Впервые в истории Рокфеллеры получали непосредственный доступ к управлению государственными делами. Вновь создаваемое ведомство должно было играть важную роль, и Нельсон едва скрывал свою радость. Он к этому давно стремился, и вот теперь желанная цель была достигнута. Можно было сразу ответить "да", но оставались некоторые формальности. Форрестолу он сказал: "Я должен подумать и дам ответ через некоторое время". А сам тут же бросился в Нью-Йорк поделиться новостью с отцом и братьями, чтобы получить семейное благословение. Затем Нельсон отправился к лидеру республиканской партии и сопернику Рузвельта на предстоящих выборах Уэиделлу Уилки. В его резиденцию он прибыл инкогнито под вымышленным именем Франклина. Бесспорно, республиканский кандидат понимал смысл маневра Рузвельта, предложившего в самый канун предвыборной кампании высокое назначение представителю финансовой династии, много десятилетий поддерживавшей республиканскую партию. Но ему ничего не оставалось, как заявить о своем согласии. Возражать было бессмысленно. "Конечно, вы должны пойти",- выдавил из себя Уилки.

Когда Нельсон возвратился в столицу, чтобы уведомить о готовности взяться за дело, его принял президент. В ходе короткого разговора Рокфеллер спросил, как относится Рузвельт к его связям с нефтяными компаниями и к тому факту, что он является республиканцем. "Меня это не беспокоит,- ответил Рузвельт.- Пусть это останется на моей ответственности". Спустя несколько дней Белый дом официально назначил Нельсона Рокфеллера главой Комитета по координации межамериканских дел.

В Вашингтон переехали участники ранее созданной Нельсоном латиноамериканской группы и ряд других деятелей рокфеллеровских предприятий. Они сформировали руководящее ядро новой организации. Кроме того, были приглашены специалисты самых различных областей, начиная с экономистов и кончая экспертами по кино и спорту. В общей сложности штат Комитета составил около полутора тысяч человек. Для начала ему было выделено из особого фонда президента 3.5 миллиона долларов, а затем последовали десятки миллионов бюджетных ассигнований.

Один из сотрудников Рокфеллера окрестил новую организацию "фабрикой пропаганды". Действительно, это была целая фабрика. По инициативе Рокфеллера построили предприятие по выработке бумаги, которой снабжали латиноамериканские газеты и журналы. Одновременно были основаны информационные агентства. Они поставляли новости, статьи и различный иллюстративный материал. В Вашингтоне готовился материал о жизни США и остального мира. А на местах специально нанятые люди строчили статьи на местные темы. 60 писателей и журналистов было привлечено для выполнения этой работы. А во главе отдела печати был поставлен опытный сотрудник "Ассошиейтед пресс", Ф. Джемисон, приглашенный Нельсоном по совету Уинтропа и с тех пор до конца жизни остававшийся на службе у Рокфеллеров.

Уже в первый год деятельности рокфеллеровского Комитета в зависимость от него попало 1200 латиноамериканских газет, получавших каждый месяц около двух тысяч статей. Впоследствии количество ежемесячно отправляемых материалов достигло рекордной цифры - 33 тысячи. Не рассчитывая на то, что газеты добровольно будут печатать эти материалы, рокфеллеровский Комитет помещал многие из них в качестве объявлений. За это вносилась определенная плата, и уже в первые месяцы работы Комитета расходы на подобного рода печатные объявления составили несколько сот тысяч долларов. Дед и отец Нельсона широко пользовались этим приемом для подкупа американской прессы. Теперь их внук и сын перенес этот прием на международную арену, заменив рекламу рокфеллеровских товаров рекламой американского образа жизни.

Наряду с подготовкой газетных материалов Комитет издавал иллюстрированный журнал на испанском языке тиражом около полумиллиона экземпляров. Впоследствии он стал выпускаться также на португальском языке для Бразилии и на французском - для Гаити. Главной темой подготавливаемых Комитетом материалов наряду с пропагандой американского образа жизни была межамериканская солидарность. Этой же цели была подчинена программа радиопередач, а также кино. Сотни американских кинофильмов были отправлены в Латинскую Америку. Их демонстрировали в больших городах и удаленных от центра поселениях. Была поставлена цель: "Ни одной самой глухой деревни без американских фильмов". Помимо многочисленных постоянных пунктов для показа фильмов, на деньги Комитета было приобретено 200 передвижных установок. Кроме того, широко практиковались гастроли музыкальных ансамблей, различные выставки, поездки кинозвезд и знаменитых спортсменов. Все это входило составной частью в программу рокфеллеровского Комитета.

И все-таки, как бы ни велико было значение пропаганды в деятельности Комитета, ей отводилась лишь вспомогательная роль. Главным в отношениях с Латинской Америкой продолжала оставаться экономическая экспансия. 50 процентов прибыли, ежегодно получаемой вкладчиками капитала латиноамериканских предприятий, служили основным стимулом в работе Комитета. Удобным предлогом для внедрения американского капитала была борьба с немецкой и японской угрозой в западном полушарии. Эта угроза реально существовала, но вытеснение немцев и японцев создавало благоприятную возможность для внедрения американского капитала. При содействии Государственного департамента, Федерального бюро расследования и агентов деловых предприятий США в Латинской Америке Комитет составил "черный список", в который вошло 1800 фирм. Одни из них принадлежали немцам или японцам, другие подозревались в этом. А иногда ярлык нацистского предприятия приклеивали просто для того, чтобы убрать с дороги конкурента. Под финансовым нажимом и в результате политического давления США предприятия "черного списка" вынуждены были освободиться от неугодных вкладчиков и уступить место американцам. Одной из наиболее крупных операций Комитета был захват линий воздушного сообщения в Латинской Америке. Эта акция осуществлялась при поддержке начальника генерального штаба Дж. Маршалла, а ее проведение мотивировалось интересами национальной безопасности. Но одновременно от этого выигрывали Рокфеллеры, заинтересованные в компаниях гражданской авиации.

Соединенные Штаты все еще оставались в стороне от военного конфликта. Но производство вооружений и амуниции приобрело гигантский размах. Целые караваны судов регулярно отправлялись из американских портов, чтобы доставить грузы с надписью "сделано в США" воюющим державам. Военный бизнес с каждым днем приобретал возрастающее значение. Колеса военной машины вертелись быстрей и быстрей, а сама машина поглощала в огромных размерах все новые и новые порции сырья. Собственных американских запасов уже не хватало. Между тем Латинская Америка располагала неисчерпаемыми ресурсами. И Нельсон знал это лучше, чем кто-нибудь другой. По его инициативе Экспортно-импортный банк США приступил в широких масштабах к финансированию торговых сделок с Латинской Америкой. А рокфеллеровский Комитет, получив санкцию Совета национальной безопасности, заключил с большинством латиноамериканских стран на пять лет вперед соглашение о покупке всего их экспорта важнейших видов сырья по заранее установленным ценам. Это был важный акт, посредством которого США крепко привязывали к себе экономику западного полушария.

Рокфеллер энергично расчищал в Латинской Америке поле для американского капитала, никогда не забывая о собственных предприятиях и прежде всего - об интересах "Стандард ойл". Говорили, что он посвятил себя служению нации. Как много лет спустя писал С. Олсоп, над ним постоянно витал символ доллара. А пропаганда и реклама окружили его ореолом патриотизма. Он уже чувствовал себя героем дня и в честолюбивых мечтах вознесся на пьедестал подвижника. Однако неожиданно достоянием гласности стали факты тайного сговора Рокфеллеров с германскими монополиями. Оказалось, что "Стандард ойл" способствовала усилению военного потенциала Германии в ущерб национальным интересам США. Она помогала немецкому концерну "И. Г. Фарбен-индустри" проектировать заводы по производству синтетического авиационного бензина и каучука. В то же время данные, необходимые для постройки таких заводов в США, рокфеллеровская компания по требованию немцев скрывала. Рокфеллеры пытались опровергнуть это обвинение. Но занимавшаяся расследованием сенатская комиссия, основываясь на документах, изъятых из дел "Стандард ойл", констатировала: "Вывод остается в силе". Во главе комиссии стоял тогдашний сенатор Трумэн, который заявил, что действия рокфеллеровской компании - "это измена".

Сенсации в этом не было. Соглашения и сделки с противником заключались и раньше, еще во время первой мировой войны. Интересы бизнеса никогда и ни перед чем не останавливались, даже если речь шла о национальном предательстве. Разоблачение соглашений "Стандард ойл" с гитлеровским концерном пришлось на первые месяцы вступления США в войну. Компрометируя Рокфеллеров, оно низвергло Нельсона с пьедестала, на который тот уже было взобрался. Но это отнюдь не помешало ему продолжать свою государственную деятельность.

Когда Нельсон переехал в Вашингтон, ему только что исполнилось 32 года. Первое время Рокфеллер поселился в доме Форрестола и не раз прибегал к его советам. Но тот уже получил назначение заместителя военно-морского министра и руководителя новой морской программы. Ему некогда стало заниматься Латинской Америкой. Во время аудиенции у Рузвельта Рокфеллер спросил президента, какими принципами ему надлежит руководствоваться в Латинской Америке. "Над этим работает Форрестол. Вы все узнаете от него",- сказал Рузвельт. Но когда Нельсон обратился с тем же вопросом к Форрестолу, то получил неожиданный и бесспорно обрадовавший его ответ: "Это и есть ваша первая задача - выработать принципы политики".

Нельсон был новичком в политике. Многое из того, что он увидел, не вязалось с практикой "большого бизнеса". Однажды на заседании Совета национальной безопасности Рокфеллер оказался свидетелем сцены, которая, по словам биографа Нельсона Морриса, привела его в замешательство. На повестке дня стоял вопрос об образовании Управления промышленностью. Обращаясь к У. Надсену из компании "Дженерал моторс", Рузвельт сказал: "Билл, я назначаю Вас председателем". А затем, обернувшись к присутствовавшему на заседании профсоюзному лидеру С. Хиллмену, произнес: "А Хиллмена я назначаю сопредседателем". Такая практика одновременного назначения в правительственные органы представителей делового мира и профсоюзных лидеров была распространена в годы "нового курса". Но, желая выяснить, кому из них будет принадлежать решающий голос, Над сен спросил: "Кто же несет ответственность и что значит сопредседатель?".- "В случае если между вами возникнет какое-либо разногласие,- отвечал Рузвельт,- я посажу вас в отдельную комнату и запру на ключ до тех пор, пока вы не договоритесь". Такой метод был явно не по вкусу представителям "большого бизнеса".

Вместе с тем справедливость требует отметить, что Рокфеллер быстро освоился в бюрократических дебрях американской столицы. Каждое утро в 10 ч. 30 м. он присутствовал на административном совещании своего комитета. А весь остальной день был заполнен визитами в различные департаменты и агентства, встречами с конгрессменами и деловыми людьми. Нельсон был частым гостем в Белом доме, много времени проводил в Капитолии, добиваясь нужных решений и ассигнований. Он вербовал себе союзников и активно действовал в лобби. Вечер оставался для обедов и раутов. Здесь можно было продолжить деловые переговоры и завести полезные знакомства. Нельсон был молод и неопытен, но это восполнялось его самоуверенностью. "Я никогда не понимал, как люди могли считать его застенчивым и наивным,- вспоминал впоследствии один из чиновников Комитета.- Ему не хватало политического опыта, но он привык иметь дело с самыми продувными и циничными, самыми изощренными дельцами в Нью-Йорке и Южной Америке. Он знал дело, которым занимался. Его показная дружественность иногда принималась за наивность. Но время показало, что он знал, как защитить себя в схватках".

Да, Нельсон умел постоять за себя, а когда нужно - и столкнуть тех, кто стоял на его пути. Он привык к тому, что в деловом мире голос Рокфеллеров непререкаем, а их действия безапелляционны. Ему пришлось приспосабливаться к столичной жизни, и он обнаружил большие способности в постижении бюрократической премудрости. Но подчинять кому бы то ни было свои желания было не в правилах Рокфеллеров. Нельсон хорошо сознавал свою цель и шел к ней, невзирая ни на что. Он без стеснения вмешивался в дела других учреждений, связанных с Латинской Америкой, нажив себе этим немало врагов.

У него оставались натянутые отношения с государственным департаментом и рядом других ведомств. Он не привык церемониться, переходя обычно сразу после знакомства на фамильярный тон. Но государственный секретарь Хэлл и его заместитель Уеллес держали его всегда на расстоянии, обращаясь строго официально - "господин Рокфеллер".

Около 300 человек насчитывали представительства рокфеллеровского Комитета в латиноамериканских странах. Они не подчинялись посольской службе, конкурируя с ней. Вследствие этого у Рокфеллера сложились напряженные отношения с послами. В Мексике, например, эти отношения достигли такой остроты, что Нельсону пришлось самому выехать на место, чтобы уладить разногласия. Сначала переговоры с послом не дали результата. Но на рауте в посольстве Нельсон, воспользовавшись тем, что один из посольских чиновников перепил, выведал у него сведения, компрометирующие посла. На другой день Нельсон пришел к послу и хладнокровно пустил в ход шантаж: если рокфеллеровскому Комитету в Мексике не окажут поддержку, компрометирующие посла сведения будут преданы гласности. Угроза подействовала. Посол вынужден был обещать Рокфеллеру свою помощь.

Одна из основных целей Комитета состояла в том, чтобы ликвидировать антиамериканизм и пресечь коммунистическое движение. Но тут Рокфеллер оказался бессилен. Нельсон много ездил. Эти поездки назывались "миссией доброй воли". Особенно тщательно он готовил свою поездку в Бразилию. Но, как мрачно шутили по этому поводу в Вашингтоне, "еще одна такая миссия доброй воли, и Бразилия объявит нам войну". Враждебное отношение к Соединенным Штатам сохранялось, а коммунисты приобретали растущее влияние. Зато Рокфеллер сумел наладить контакты в буржуазных кругах. Он привлек на свою сторону некоторых политических деятелей, сделав их союзниками. 140 миллионов долларов, истраченных за четыре года существования Комитета, сделали свое.

Когда в начале 1939 г. Нельсон приехал в Венесуэлу, тогдашний лидер оппозиции Бетанкур выступил с протестом против его приезда на страницах редактируемой им газеты "Аора". "После осмотра своих обширных нефтяных владений,- писал Бетанкур,- он возвратится в свой офис наверху Рокфеллеровского центра, в теплое убежище своего дома, чтобы вновь заняться своими делами в качестве филантропа и покровителя искусств. Позади останется Венесуэла, производящая 180 миллионов тонн нефти для Рокфеллеров. Позади Венесуэла с ее полумиллионом детей, не имеющих школ, ее рабочими, без достаточного питания, ее 20 тысячами нефтяных рабочих, большинство которых проживает в домах, установленных компанией развития, которые лучше всего называть наскоро построенными спичечными коробками, Венесуэла - с ее 3 миллионами пауперов, жертвами ужасных эпидемий. Таково значение эксплуатации Рокфеллерами нашей страны и его показного лицемерия".

Через несколько лет Бетанкур оказался у власти. Став президентом, он изменил курс на 180 градусов. Рокфеллер сумел найти подход к буржуазным деятелям типа Бетанкура. Он не только привлек его на свою сторону, но и сделал участником своих предприятий. В ход была пущена продуманная система, посредством которой рокфеллеровский Комитет вербовал себе агентуру в политических кругах стран западного полушария. Одновременно Рокфеллер наладил тесный контакт с латиноамериканскими посольствами и представительствами в Вашингтоне, став их частым гостем. В этом смысле в деле развития межамериканской солидарности произошли заметные сдвиги, и Нельсону здесь принадлежала немалая заслуга. Поэтому, когда в декабре 1944 г. был назначен новый государственный секретарь Стеттиниус, Рокфеллеру предложили место его заместителя по Латинской Америке.

Чтобы занять этот пост, нужно было пройти утверждение сената. Против Рокфеллера выступил сенатор Р. Лафоллет, сын известного "прогрессиста", активного сторонника антитрестовского движения. Следуя традициям отца, он боролся против засилия монополий и являлся активным сторонником "нового курса". Лафоллет был одним из лидеров либеральной оппозиции демократов в конгрессе. Возражая против назначения Рокфеллера, сенатор заявил, что оно способно "разрушить надежду американского народа на справедливый и демократический мир". Однако призыв Лафоллета не нашел поддержки. Только восемь сенаторов проголосовали вместе с ним, остальные высказались "за". Между тем то, что говорил Лафоллет, было пророчеством.

Война вступила в завершающую стадию, и с каждым днем все большее значение приобретали вопросы послевоенного устройства. Их обсуждение шло полным ходом. Участники антигитлеровской коалиции заявляли о своей решимости навсегда покончить с войной и фашизмом, обеспечив справедливый и демократический мир. Но уже в действие вступили силы, которым будущий мировой порядок рисовался совсем по-иному. Во главе этих сил стоял финансовый капитал США, неслыханно обогатившийся на войне и охваченный очередным приступом всемирной гегемонии. Прямое отношение к ним имел и Нельсон Рокфеллер. Несколько лет спустя журнал "Ньюсуик" назвал его "генералом холодной войны".

Статья была приурочена к назначению Нельсона специальным помощником президента по вопросам "холодной войны". Однако звание это Нельсон заслужил много раньше. Ему по праву принадлежит роль одного из основоположников и зачинателей "холодной войны". Биограф Нельсона Ф. Гервази приводит запись беседы Рокфеллера с Рузвельтом о перспективах советско-американских отношений, состоявшейся незадолго до окончания войны. По его словам, президент не видел серьезных препятствий к развитию послевоенного сотрудничества между США и СССР. Он считал, что обе стороны пойдут навстречу друг другу и достигнут соглашения. Сам Рузвельт много сделал для улучшения советско-американских отношений и твердо верил в возможность их дальнейшего прогресса. Что же касается Рокфеллера, то он держался прямо противоположных установок. По свидетельству Гервази, Нельсон в осторожной форме возразил Рузвельту.

Откровенно антисоветский курс в тот момент был обречен на неудачу. Однако Рокфеллер поставил целью во что бы то ни стало помешать сотрудничеству с Советским Союзом. Он стал убеждать президента, что Соединенные Штаты должны без промедления создать военно-политический блок американских государств. Нельсон мотивировал свое предложение интересами безопасности западного полушария и тем, что руководство этим районом "должно осуществляться Соединенными Штатами". Но в действительности предложение Рокфеллера преследовало далеко идущие цели, затрагивавшие судьбы всего послевоенного устройства.

По инициативе Нельсона в начале 1945 г. была созвана панамериканская конференция, решения которой проложили пути к "холодной войне". В то время как в Ялте шло совещание глав правительств и подготавливалась конференция Организации Объединенных Наций в Сан-Франциско, в Вашингтоне лихорадочно договаривались с послами латиноамериканских стран о необходимости "конституировать" межамериканскую солидарность. По замыслу стратегов "холодной войны" она должна была стать надежным средством американской политики в ООН. Когда в феврале 1945 г. была достигнута договоренность о проведении конференции и ее повестке, Нельсон нанял специальный самолет и, посадив туда латиноамериканских послов, отправился в Нью-Мексико. Здесь, в пригороде мексиканской столицы, Чапультепеке, в течение двух недель проходила конференция, принявшая решение о создании военно-политического блока стран западного полушария.

Определенные трудности представляло включение в состав блока Аргентины, которая до последнего времени оставалась верна дружбе с державами "оси". Незадолго до конференции Рузвельт и другие официальные лица порицали в своих выступлениях Аргентину за профашистскую политику. Однако Рокфеллер сумел добиться пересмотра позиции США: военно-политический блок был составлен при участии Аргентины. Действия Нельсона и, в частности, допущенные им антисоветские высказывания вызвали недовольство других участников американской делегации, а также ее официального руководителя Стеттиниуса, прибывшего с запозданием из Ялты и поставленного в ряде вопросов перед совершившимися фактами. По словам Десмонда, государственный секретарь вынужден был "пойти по пути, которого сам никогда не одобрил бы".

В те дни у всех перед глазами был героический подвиг Советской Армии, остановившей продвижение фашистских орд. Впоследствии Стеттиниус писал: "Это - человеческая слабость забывать так скоро обстоятельства прошлых событий. Американский народ должен помнить, что он был на грани несчастья в 1942 г. Если бы Советский Союз не удержал свой фронт, немцы были бы в состоянии завоевать Великобританию, они бы могли также овладеть Африкой и создать плацдарм в Латинской Америке". Весной 1945 г. это еще хорошо помнили. А потому и члены американской делегации в Чапультепеке возражали против принятия каких-либо решений, которые могли послужить оскорблением совместной борьбе против фашизма. Но уже подняли голову антисоветские силы. Они спешно готовили пересмотр американской политики, и Рокфеллер был в авангарде этих сил. Занятая им позиция на конференции и принятые в Мексике решения звучали таким диссонансом декларациям о послевоенном сотрудничестве между участниками антифашистской коалиции, что в американской прессе появились критические высказывания, а в конгрессе было назначено специальное расследование. Нельсона прямо обвиняли в том, что он вел "профашистскую" и "антисоветскую" линию.

Таким образом, в результате принятых по инициативе Рокфеллера решений в Чапультепеке будущая Организация Объединенных Наций была поставлена перед реальной перспективой раскола. Это был удар по предстоящей конференции в Сан-Франциско. И в Соединенных Штатах настолько ясно отдавали себе в этом отчет, что решили не включать Нельсона в состав американской делегации. Однако события складывались явно не в пользу противников Рокфеллера. 12 апреля 1945 г. скончался Рузвельт, и президентом стал Гарри Трумэн. Он заявил, что продолжит прежний курс, а на деле сразу же взялся за ревизию политики покойного президента. Решение о том, что Рокфеллер не войдет в состав американской делегации на конференции ООН, осталось в силе, но в Сан-Франциско он поехал. Ему поручалось управлять голосами латиноамериканских стран. Зафрахтовав и на этот раз специальный самолет для делегатов Латинской Америки, Рокфеллер вместе с ними прибыл к месту действия. Он присутствовал не только на конференции, но даже на заседаниях министров иностранных дел. Впоследствии сенатор Т. Конноли, участник делегации США на конференции ООН, вспоминал: "В затруднительных случаях мы ему несколько раз говорили: "Давай, выстраивай своих латиноамериканцев!"". И Рокфеллер выстраивал их. Так было положено начало механическому большинству голосов в ООН, ставшему традиционным средством антисоветской политики США в этой организации.

На конференции в Сан-Франциско Нельсон выступал как неофициальный эксперт по латиноамериканским вопросам. "Я никогда не сознавал до этого, как важна его работа - держать при нас наших "добрых соседей", и я не знаю, кто бы мог это сделать лучше него",- отмечал в своих записках участник конференции, сенатор США А. Ванденберг. Но Нельсона интересовал более широкий круг проблем, чем одна Латинская Америка. По свидетельству биографа его отца и одного из ближайших сотрудников Р. Б. Фоздика, Рокфеллеры проявляли "глубочайший интерес" к судьбам будущей международной организации еще со времен первой учредительной конференции в Думбартои-Оксе. Теперь, в Сан-Франциско, в развитие Чапультепекской резолюции делегация США при организованной Нельсоном поддержке латиноамериканских представителей добилась принятия в ООН Аргентины. Кроме того, Рокфеллер внимательно наблюдал за переговорами об Уставе ООН, настояв на включении в устав статьи о региональных блоках. Он мотивировал это опять-таки необходимостью поддержать решения конференции в Чапультенеке, но в действительности преследовал гораздо более далеко идущие цели. Предложенный конференции советский проект предусматривал возможность создания блоков лишь в случае возникновения агрессии со стороны бывших держав "оси" или их сателлитов. Об этом говорилось в статье 51. Предложение СССР первоначально не вызвало возражений. Но Рокфеллер считал такую формулировку неудовлетворительной. Поскольку его попытка убедить в этом Стеттиниуса не увенчалась успехом, он решил обратиться к сенатору Ванденбергу - участнику конференции и одному из республиканских лидеров в конгрессе. Пригласив Ванденберга на обед, Нельсон быстро склонил его на свою сторону. Недаром Ванденбергу приписывали такие слова: "Все, что хочет Рокфеллер,- о'кэй". Вместе они составили письмо Стеттиниусу, в котором влиятельный конгрессмен настаивал на изменении статьи 51. В противном случае, предостерегал он, сенат не одобрит вступления США в ООН. Это была угроза, и она подействовала. Правительство Соединенных Штатов не желало повторения провала с вступлением Америки в Лигу Наций.

Вмешательство Рокфеллера в переговоры об уставе ООН вызвало недовольство со стороны других членов делегации. Даже будущий проповедник политики "на грани войны" Д. Ф. Даллес, представлявший республиканскую партию, был возмущен Рокфеллером. Он устроил резкую сцепу, заявив, что действия Нельсона способны привести к краху всю конференцию. Однако Рокфеллер не отступил и сумел добиться, что в конечном итоге по настоянию делегации США указанная статья была включена в Устав в предложенной им редакции. Позднее, уже в разгар "холодной войны", Даллес признал "ошибочность" своей позиции и принес Нельсону извинения.

"Теперь,- говорил Даллес,- я оценил значение вашего предложения". Он действительно оценил его в полной мере. Ссылками на 51-ю статью Устава ООН Даллес и другие руководители американской внешней политики впоследствии обосновывали правомерность создания агрессивного Североатлантического и других антисоветских блоков.

При основании Организации Объединенных Наций важное значение имел также вопрос о том, где разместится будущая международная организация. Выбор пал па Нью-Йорк. Соединенные Штаты проявили в этом живую заинтересованность. Резиденцией всемирной организации народов должен был стать город, снискавший себе славу цитадели финансового капитала США. Такое решение импонировало честолюбивым замыслам американского бизнеса, которому после второй мировой войны, как никогда ранее, казалось, что именно ему предназначено стать руководящей силой в мире. Эта идея уже давно захватила и Рокфеллеров. Приветствуя решение о том, что резиденция ООН разместится в Нью-Йорке, Нельсон принял непосредственное участие в реализации данного решения: он вошел в состав американского комитета по подысканию места для строительства ее штаб-квартиры.

Сначала ООН предложили участок, который занимала Всемирная выставка 1937 г. Но выяснилось, что одни работы по расчистке и подготовке строительной площадки составят 35 миллионов долларов. Этот проект был решительно отвергнут. Такая же судьба постигла и ряд других предложений: владельцы участков запрашивали слишком высокую цену. Нельсон предложил было собирать Генеральную Ассамблею в театре Рокфеллеровского центра, но из этого проекта тоже ничего не вышло. Переговоры зашли в тупик, и встал вопрос о том, что Организации Объединенных Наций придется перебираться в другой город. В качестве возможного варианта называли Филадельфию.

11 декабря 1945 г. делегатам ООН предстояло собраться в последний раз, чтобы вынести окончательное решение. Известие об этом застигло Нельсона в Мексике. Бросив все свои дела, он вылетел в Нью-Йорк. До заседания оставалось менее двух суток, и была предпринята отчаянная попытка удержать ООН в Нью-Йорке. Возникла даже идея предложить Организации Объединенных Наций обосноваться в фамильном имении Рокфеллеров Покантико-Хиллз. Правда, на это еще следовало испросить согласие всех членов семьи. А один из братьев находился в Виргинии, другой - в Латинской Америке. Не теряя времени, Нельсон связался с ними по телефону. Расставаться с имением, которое принадлежало еще Рокфеллеру I и хранило в себе семейные традиции, было жаль. Но мысль о том, что организация, призванная вершить судьбами мира, будет расположена в фамильном владении Рокфеллеров, перевесила остальное. Семейный совет решил пожертвовать традициями, и Нельсон вступил в официальный контакт с представителем США в ООН У. Остином. Однако Остин не поддержал этого предложения. Представитель США мало верил, чтобы Организация Объединенных Наций могла согласиться поместить свою резиденцию в имении Рокфеллеров. Попытка провести это предложение неизбежно вызвала бы возражения и нежелательные разговоры. Поэтому Остин сказал Нельсону, что делегаты ООН едва ли согласятся на что-нибудь иное, кроме центра Нью-Йорка. Таким образом, снова все рухнуло. Между тем до назначенного заседания в ООН оставалось менее суток. Потеряв последнюю надежду, Нельсон обратился к отцу. Всем этим делом он занимался сам с группой ближайших советников. Но оказалось, что и старый Рокфеллер не сидел сложа руки. Он предложил совсем иной вариант - купить прилегающий к Ист-Ривер земельный участок на Манхэттене, передав его затем в качестве дара ООН. Такой участок уже присмотрели, с его владельцем начали переговоры, условились о цене и подписали контракт. Предложение Рокфеллеров на этот раз было принято. Нельсон мог торжествовать. Вся операция увенчалась успехом, в результате чего резиденция ООН оставалась в Нью-Йорке. В ближайшие месяцы был разработан проект, а затем под руководством Гаррисона, архитектора Рокфеллеровского центра, принимавшего деятельное участие в переговорах о покупке участка на Ист-Ривер, была выстроена штаб-квартира ООН. Земля, которую она занимает, стоила Рокфеллерам восемь с половиной миллионов долларов. Это - немалая сумма, но при их средствах такой расход допустим. Его оправдывает нажитый моральный капитал.

Участие в комитете по изысканию места для ООН было последним официальным поручением Нельсона. Ему пришлось оставить государственную службу и сделать это вопреки собственному желанию. Агрессивным поведением Рокфеллер восстановил против себя немало людей в правительстве. Он не желал считаться с бюрократической иерархией, действуя так, как хотел. А в случае необходимости - шел прямо к президенту. "Для Рокфеллеров,- пишет Десмонд,- двери были открыты там, где не могли проникнуть другие". Многим этот самоуверенный выскочка стоял поперек горла, и неприязненное отношение к нему приняло широкие масштабы во всех звеньях государственного аппарата.

Особую ненависть Нельсон снискал среди сотрудников госдепартамента. Даже такой его апологет, как биограф Д. А. Моррис, вынужден признать: "Нельзя сказать, чтобы Рокфеллер сделал себя когда-либо популярным в госдепартаменте". Он совершенно не терпел людей, говорящих "нет", требуя беспрекословного подчинения. А одного из тех, кто проработал с ним много лет,- К. Шпета, уволил, едва заподозрив в излишней самостоятельности. Они вместе учились в Дартмуте, и после этого Шпет длительное время служил у Нельсона. Когда Рокфеллер переехал в Вашингтон, он привез его вместе с собой, назначив одним из своих заместителей и поселив даже в собственном доме. Однако со временем Нельсону показалось, что Шпет не проявляет достаточной преданности. Он не всегда разделял точку зрения шефа, иногда действовал и решал без согласования с ним, завел обширный круг знакомых и собственные связи. Такое поведение расходилось с нормами, которые Нельсон считал обязательными для своего аппарата. Он уволил Шпета, и тот перешел в государственный департамент. Когда Нельсон стал заместителем государственного секретаря, он первым делом потребовал, чтобы Шпет "нашел себе другую работу". Зато после отставки Нельсона Шпет немедленно вернулся на прежнее место в госдепартамент.

Многие американские авторы идеализируют отношения Рокфеллера с Рузвельтом. Они находят даже, что у того и другого было много общего во взглядах. Но в действительности трудно отыскать более разных людей. Просто условия военного времени и политические расчеты четырежды избиравшегося президентом Рузвельта свели их вместе. С окончанием войны и приходом в Белый дом Трумэна обстоятельства изменились. Парадоксально, что Рузвельт и Стеттиниус, выступавшие сторонниками хороших отношений с Советским Союзом, терпели Рокфеллера, хотя последний всячески стремился повернуть внешнюю политику США против СССР, а их преемники Трумэн и Д. Бирнс, сторонники "холодной воины", уволили Нельсона в отставку. Однако этот парадокс объясняется политической перестройкой, при которой демократы исключили из системы своих отношений традиционно связанного с республиканцами Рокфеллера. После отставки Стеттиниуса и прихода Бирнса Нельсон почувствовал к себе резкую перемену. Новый государственный секретарь не желал ни встречаться, ни разговаривать со своим заместителем. Наконец, в последних числах августа Нельсон сам отправил ему для просмотра текст речи, которую собирался произнести в Бостоне об отношениях с Аргентиной, в связи с тем, что там была начата бурная антиамериканская кампания. Тогда Рокфеллера пригласили к Бирнсу и между ними состоялся следующий разговор.

"Бирнс: Что Вы хотите? Рокфеллер: Я хочу говорить об Аргентине. Бирнс: Откровенно говоря, в этом нет смысла. Президент собирается принять Вашу отставку. Рокфеллер: Хорошо, г-н государственный секретарь. Я дал Вам речь об Аргентине, которую собираюсь произнести завтра вечером. Бирнс: Нет, Вы уже больше не заместитель государственного секретаря.

Рокфеллер: Хорошо. Это позволит мне произнести такую речь, какую я хотел бы произнести в качестве частного лица. Я расскажу всю правду о делах государственного департамента".

Эта угроза буквально взбесила Бирнса. Но ему ничего не оставалось делать, как обещать Рокфеллеру, что распоряжение об отставке последует после речи в Бостоне. Сам Нельсон еще попытался повернуть события и с этой целью добился аудиенции у Трумэна. "Я отправился к президенту,- рассказывал он потом,- сообщить ему, что я не хочу уходить в отставку. Я сказал, что Южная Америка - слишком важное дело и что я хотел бы завершить работу, если он этого желает. Гарри держался очень мило и сказал, что я проделал хорошую работу. Однако он уволил меня". Государственный секретарь сдержал слово: Нельсону была предоставлена возможность произнести речь, но на следующее же утро газеты сообщили о его отставке.

В жизни Рокфеллера начался новый период. Нельсон снова с головой окунулся в частное предпринимательство. "Война, во время которой он служил главой Комитета по межамериканским делам и заместителем государственного секретаря по Латинской Америке, прервала его планы,- пишет Д. Абельс.- Но после войны он возвратился к ним". Правильнее было бы сказать, что война и государственные должности, которые Нельсон занимал в этот период, не прервали, а были использованы им для дальнейшего продвижения планов Рокфеллеров. Как и в 1914-1918 гг., рокфеллеровские компании нажили на второй мировой войне сотни миллионов долларов. А в Латинской Америке Рокфеллеры значительно укрепили свои позиции. Теперь, воспользовавшись этим, Нельсон увеличил масштабы своих предприятий и с этой целью создал две специальные организации.

Первая - "Американская международная ассоциация по экономическому и социальному развитию" - образована как "некоммерческая" компания. Кроме личных средств Рокфеллеров, в нее вложила несколько миллионов долларов контролируемая ими "Креол петролеум" в Венесуэле. Главная задача этой организации - пропаганда и развитие контактов с местным населением путем участия в различного рода хозяйственных и культурных мероприятиях. Ассоциация применяет преимущественно идеологические средства. Она работает в тесном взаимодействии с другой организацией чисто делового характера - "Международной экономической корпорацией". Как первая, так и вторая были созданы по инициативе Нельсона, и он является их президентом. В обеих компаниях власть безраздельно принадлежит Рокфеллерам. "Международная экономическая корпорация" начала с двух миллионов долларов, а ныне ее активы превышают 110 миллионов, из них 16 вложили Рокфеллеры, а еще 15 - связанные с ними нефтяные компании. Ежегодный доход этой корпорации составляет несколько миллионов долларов. Она действует в разных странах и на разных континентах: в Европе, на Среднем и Дальнем Востоке. Но ее главный интерес - Латинская Америка. Особый филиал занимается Венесуэлой. Он так и называется "Экономическая корпорация Венесуэлы". Капитал последней составляет 14 миллионов долларов. Из них 4.5 миллиона Нельсон уговорил вложить правительство Бетанкура. Рокфеллер решил привлечь местные капиталы, желая замаскировать колониалистскую сущность своего предприятия. Но на деле от этого ничего не изменилось. Венесуэльские акционеры лишены права голоса. Они могут лишь рассчитывать на дивиденды, и то в урезанном виде. Действительная сумма доходов тщательно скрывается заправилами американской компании. Не случайно даже буржуазная пресса Венесуэлы выступила против этой сделки.

Известный столичный еженедельник "У. Р. Д." писал, что, хотя однажды Бетанкур выступил против "удушающего гнета иностранного капитализма", теперь он требует от нас "открыть двери новому мессии", предоставив ему

возможность эксплуатировать сотни тысяч гектаров венесуэльской земли. "Господь бог не велит думать о г-не Рокфеллере, как о стервятнике или гангстере",- заключал еженедельник. Еще более решительные протесты последовали со стороны профсоюзных организаций и коммунистической партии. Один из лидеров венесуэльской компартии Г. Мачадо выступил в парламенте с обличительной речью, в которой с фактами в руках доказал, что американский капитал хищнически разбазаривает нефтяные ресурсы страны. "Это показывает,- заявил он,- с каким глубоким пренебрежением относятся нефтяные компании к Венесуэле и ее главному природному богатству". Венесуэла - богатейшая страна, и "черное золото" - ее основное достояние. Но по уровню материального благосостояния народа, по стоимости жизни - это самая бедная страна в мире. "Чем мы богаче, тем мы беднее",- гласит венесуэльская пословица. Венесуэлу называют "лачугой, построенной на золотом фундаменте". В этой лачуге живут пауперы, а фундаментом владеют иностранные капиталисты, прежде всего Рокфеллеры, извлекающие из него миллиарды долларов. Только за один 1954 г. рокфеллеровская "Креол петролеум" получила 328 миллионов долларов чистой прибыли. Нефтяной промысел в Венесуэле - настолько высокодоходный бизнес, что в течение трех лет покрывает вложенные капиталы. Этим и объясняется столь сильная привязанность Рокфеллеров к Венесуэле.

Одна из самых острых проблем этой страны - проблема продовольствия. От 21 до 93 процентов важнейших продовольственных товаров - риса, пшеницы, сахара и других - ввозится из-за границы и продается по высоким ценам. "Международная экономическая корпорация" провозгласила своей целью решить продовольственную проблему. Она основала молочную, рыбную и другие компании. Но на практике оказалось, что деятельность рокфеллеровских компаний привела лишь к повышению цен. Вытеснив более слабых конкурентов, Рокфеллеры вслед за тем подняли потребительские цены и стали господствовать, на рынке. Одна из венесуэльских газет предсказывала это еще при основании рокфеллеровской корпорации. В конце 40-х годов она пророчески писала, что цели Рокфеллеров далеки от заботы о национальном благе и что американские магнаты стремятся лишь "монополизировать распределение продовольствия во всей Венесуэле, чтобы стать диктатором рынка". Газеты заявляли, что вся деятельность рокфеллеровских организаций, какой бы вывеской они ни прикрывались, филантропией или заботой об экономическом развитии, в действительности призвана содействовать "большему процветанию и большей прибыли нефтяных компаний". Все эти предсказания полностью подтвердились. Рокфеллер стал владельцем широкой сети продовольственных магазинов и в значительной мере контролирует пищевую промышленность страны. Недаром ассоциация розничных торговцев в совместном заявлении с рабочими рокфеллеровского концерна по сбыту продовольственных товаров недавно объявили Нельсона Рокфеллера "не только врагом венесуэльского рабочего класса, но и врагом суверенитета страны".

Сам Нельсон основал в Венесуэле показательную ферму. Он купил плантацию, некогда принадлежавшую герою национально-освободительной борьбы в Латинской Америке Симону Боливару. Варварски выкорчевав многовековые деревья и устроив на месте заповедника овощеводческое и свиноводческое хозяйство, Нельсон превратил национальную святыню Венесуэлы в доходную ферму. Он постоянно увеличивает свои владения, сгоняя арендаторов с прилегающих участков. Границы его земель простираются теперь на сотни километров. Расположенное в живописном месте, на плоскогорье, ранчо Нельсона стало для него излюбленным местом отдыха. Он выстроил фешенебельную виллу и проводит здесь каждое лето. Чтобы снабдить поместье водой, Рокфеллер построил четыре плотины на р. Чиргуа. В результате пять тысяч крестьянских семей, занимавшихся овощеводством, лишились воды и фактически разорены. Таковыми оказались итоги экономического и социального развития, которыми Венесуэла обязана Рокфеллерам.

VII

Посвятив после отставки свои усилия бизнесу, Нельсон по-прежнему не сводил глаз с Вашингтона. Он занимал директорские посты в 18 корпорациях, но жаждал вернуться в правительство. Время от времени Рокфеллер появлялся в столице, зондируя обстановку. Наконец, возможность представилась. По случаю начала второго срока своего президентства Трумэн произнес речь, в которой выдвинул программу расширения "холодной войны". Он официально объявил о создании Североатлантического блока и предложил план так называемой американской помощи другим странам. Последний, четвертый, пункт этого плана касался слаборазвитых стран. Он предусматривал резкое увеличение влияния США на экономическое развитие колониального мира и представлял собой обширную самостоятельную программу, получившую впоследствии наименование "4-го пункта".

Это были вопросы, непосредственно затрагивавшие сферу интересов Нельсона, и он не замедлил откликнуться. Высоко оценивая инициативу президента, Рокфеллер в письме предлагал Трумэну свой опыт ведения латиноамериканских дел. Предложение было принято. Осенью 1950 г. конгресс утвердил программу Трумэна, и Нельсон был назначен председателем Консультативного совета по международному развитию. Этот орган призван был наметить конкретный план действий по "4-му пункту". Рокфеллер немедля взялся за дело. Собрав круг своих постоянных советников, он поручил им срочно подготовить предложения. Нельсон проявлял большую активность, и к нему сразу установилось настороженное отношение. Особенно ревниво следил за Рокфеллером специальный помощник Трумэна по оказанию американской "помощи" Европе известный капиталист А. Гарриман, возглавлявший так называемую "Администрацию по экономическому сотрудничеству". В свое время эта организация была создана для осуществления "плана Маршалла". До сих пор ей принадлежало решающее слово в вопросах экономических взаимоотношений с иностранными государствами. Но теперь Рокфеллер представил проект наделенной широкими полномочиями новой организации, замахнувшись на гарримановскую администрацию. Он собирался отправиться в резиденцию Трумэна во Флориде Ки Вест, чтобы лично рассказать ему о своих предложениях, но Гарриман бдительно следил за каждым его шагом и сорвал замысел Рокфеллера. Он сам поехал в Ки Вест и провалил проект Нельсона. В результате последний был вынужден покинуть Консультативный совет.

Так политическое соперничество впервые столкнуло этих двух американских магнатов - Гарримана и Рокфеллера. Тогда еще никто не знал, что это столкновение послужит прологом гораздо более острой и крупной схватки между ними за важный политический пост в стране. Придет время, и Рокфеллер сумеет расквитаться с Гарриманом за свое поражение. Но пока он вынужден уйти в отставку.

Неудачная попытка сойтись с правительством демократической партии заставила Нельсона с удвоенной энергией включиться в предвыборную кампанию 1952 г. на стороне республиканцев. Кандидатом на пост президента от республиканской партии был выдвинут Д. Эйзен хауэр, или просто Айк, как его называли во время войны, когда он командовал американскими силами в Европе.

Рокфеллер сделал попытку войти в руководящее ядро организаторов предвыборной кампании. Но ему объяснили, что этого делать не следует, посоветовав остаться за кулисами. Тогда Нельсон организовал вокруг себя специальную группу советников, экспертов и просто людей, владеющих пером, которая взялась за подготовку предвыборных речей, регулярно снабжая ими Эйзенхауэра. На протяжении десятилетий президенты США получали от магнатов капитала субсидии на проведение избирательной кампании. Но чтобы хозяева денежного мешка составляли речи для политических деятелей - этого еще не было никогда. Позднее Рокфеллер с гордостью говорил, что Эйзенхауэр "использовал много нашего материала во время кампании". Зато после того как Айк стал президентом, люди Рокфеллера появились' в Белом доме, продолжая составлять его речи. Что же касается самого Нельсона, то он сразу после выборов был назначен главой Совета по политическому планированию, в состав которого вошло всего три человека: Рокфеллер, брат президента, Мильтон Эйзенхауэр, и влиятельный Артур Флемминг. После вступления Эйзенхауэра в должность этот триумвират стал официально именоваться Консультативным советом по правительственной организации при президенте США и получил такие широкие полномочия, что мог вмешиваться во все сферы деятельности правительства.

"Климат способствовал оптимизму,- пишет Десмонд.- Президент Эйзенхауэр назначил крупных бизнесменов на ключевые посты в своем кабинете, и Рокфеллер мог разговаривать на их языке". Особенно близко он сошелся с бывшим президентом "Дженерал моторе" Ч. Вилсоном, занявшим пост министра обороны. Выступая перед сенатским комитетом накануне своего назначения, этот представитель крупнейшей американской корпорации выразил свое кредо в словах, которые получили затем широкую известность: "Что хорошо для "Дженерал моторс" хорошо и для всей страны". Эта философия вполне устраивала Нельсона. И для него интересы "Стандард ойл" и других предприятий Рокфеллеров стояли превыше всего - они, по его глубокому убеждению, составляли основу государственных интересов. Когда-то, в эпоху абсолютизма, французский монарх Людовик XTV произнес свою знаменитую фразу: "Государство - это я!". С тех пор прошло не одно столетие. Но время мало что изменило: господствующие классы продолжали отождествлять собственные интересы с интересами нации.

Такова была философская подоплека сотрудничества Вилсона и Рокфеллера. Практической же почвой послужила их общая приверженность агрессивной политике и гонке вооружений, питаемая животным страхом перед растущей силой социалистического лагеря и ненавистью к "коммунизму. В администрации Эйзенхауэра Нельсон впервые проявил интерес к военным вопросам. Для эволюции убежденного сторонника "холодной войны" и агрессивной внешней политики это было естественно и закономерно. В феврале 1953 г. Рокфеллер стал председателем специальной комиссии по реорганизации Министерства обороны. Месяц спустя он уже докладывал президенту свой план, согласно которому Пентагон получал новые права и значительно расширял свою власть. Когда план проходил через конгресс, было высказано сомнение, не приведет ли это к "пруссификации" США, но подавляющее большинство проголосовало "за". Президент поставил свою подпись, и проект приобрел силу закона. Сам Нельсон страстно желал получить какое-либо назначение в Пентагоне. Совершенно неожиданно Эйзенхауэр предложил ему занять пост заместителя министра здравоохранения, образования и общественного благосостояния.

В правительстве США это было последнее по своему значению ведомство, и возглавить его поручили женщине. "Я никогда не хотел быть вице-президентом чего-нибудь",- говорил Нельсон. И все-таки предложение это было принято. Одновременно Рокфеллер продолжал оставаться главой Консультативного совета при президенте США. Это скрашивало его положение. Но полтора года спустя он попросился в отставку. Деятельность Министерства здравоохранения, образования и общественного благосостояния была, по словам Десмонда, "в стороне от главного направления" политики Эйзенхауэра.

Между тем Нельсон по-прежнему рвался к военному и внешнеполитическому ведомствам. Отказываясь от прежней работы, он уже присмотрел себе новое место. Освободилась должность специального помощника президента по планированию "холодной войны", и Рокфеллер привел в действие нужные рычаги, чтобы получить это назначение. Он добился своего, и в распоряжении президента по этому поводу было сказано: "Вам надлежит присутствовать на собраниях кабинета, Совета национальной безопасности, Совета по внешней экономической политике и Совета по координации операций". Из этого следовало, что Рокфеллер получал доступ во все основные стратегически важные органы управления государством. Биографы Рокфеллера отмечают, что это назначение приравняло его к рангу министра. Но в действительности Нельсон поднялся даже выше, так как далеко не все министры были допущены к "святая святых" - Совету национальной безопасности. Новому помощнику президента было так много позволено и доступно, что, по выражению одного вашингтонского чиновника, Нельсон очутился в положении чуть ли не "помощника самого господа бога".

Добившись поставленной цели, "генерал холодной войны", как его окрестила пресса, принялся за дело. Около сотни людей составили постоянный штат ведомства Рокфеллера, главной задачей которого стало планирование политики антикоммунизма в международном масштабе. Нельсон был решительным противником переговоров и соглашений с Советским Союзом. Он выступал против Женевского совещания 1955 г. на высшем уровне. А когда все же договоренность о проведении такого совещания была достигнута, начал в меру своих возможностей ставить палки в колеса.

Правительство СССР выступило с инициативой всеобщего разоружения. Ведомство же "холодной войны" решило во что бы то ни стало сорвать возможность соглашения в этой сфере. В связи с подготовкой к Женевскому совещанию Рокфеллер провел специальную конференцию, в которой приняли участие известные военные и государственные деятели, крупные бизнесмены и различные эксперты. Конференция продолжалась пять дней и выработала так называемый план "открытого неба". Вместо переговоров о реальном сокращении вооружений и уничтожении запасов атомных бомб, как на этом настаивал Советский Союз, Рокфеллер предложил сосредоточить обсуждение на вопросах контроля путем воздушной инспекции. Для советской стороны эти предложения были неравноправны и неприемлемы, так как самолеты СССР не получали права инспекции американских военных баз на территории других государств.

Нереальный, пропагандистский характер этого плана был настолько очевиден, что даже Даллес заколебался, стоит ли с ним выступать. Однако Рокфеллер заручился поддержкой адмирала Редфорда - председателя комитета начальников штабов вооруженных сил США, Р. Андерсона - заместителя министра обороны и других влиятельных персон. Сначала его не включили в состав отъезжающих в Женеву, а предложили поехать в Париж и ожидать там распоряжений президента. В Париже Нельсон развил бурную деятельность, день и ночь совещаясь с руководящими деятелями НАТО. Они буквально засыпали президента и его окружение телеграммами, настойчиво рекомендуя предъявить СССР требование "открытого неба".

В своих мемуарах Эйзенхауэр писал, что уже через день после открытия совещания он решил вызвать Рокфеллера в Женеву. Предложенный Нельсоном текст заявления об "открытом небе" был согласован с британским премьером Иденом и затем изложен на ближайшем пленарном заседании. Даже далекие от симпатии к СССР газеты расценили этот шаг как саботаж совещания в верхах. Именно в этом заключался его смысл. План "открытого неба" торпедировал переговоры о разоружении. Рокфеллер мог торжествовать: ему в этом принадлежала едва ли не главная роль.

На совещании не было достигнуто договоренности о реальных шагах по смягчению международной напряженности, но оно несколько разрядило атмосферу, и заговорили о "духе Женевы". Даллес сказал, что конференция дала мораторий "холодной войне". Однако Нельсон не желал допустить даже этого. Сразу по возвращении из Женевы он взялся за подготовку новых предложений, направленных на разжигание "холодной войны". Рокфеллер по-прежнему твердил, что США должны "использовать всю свою мощь и ресурсы" для борьбы с коммунизмом и что только политика силы "может очистить атмосферу". Пользуясь тем, что в декабре 1955 г., согласно договоренности в Женеве, предстояла встреча министров иностранных дел, Нельсон добился санкции президента на созыв второй конференции, аналогичной той, которая приняла план "открытого неба". Эта конференция выработала обширную программу военной реорганизации и экономической экспансии США в масштабах земного шара, осуществление которой требовало 18 миллиардов долларов дополнительных расходов. Однако на этот раз Рокфеллера ожидала неудача. Его план был отвергнут. В Вашингтоне задумались, что так, пожалуй, можно и перейти за черту или, как любил говорить Даллес, грань, за которой начнется цепная реакция. Что она принесет с собой - этого никто не знал. Говорили и писали о неоспоримом превосходстве США в ядерном вооружении. Но уверенности в этом ни у кого не было.

Обстоятельства снова подвели Нельсона к отставке. Он был Рокфеллером, и, как магнату капитала, ему многое подчинялось в течении американской жизни. Но он был лишь одним из тех, кто вершил судьбами страны, и его интересы нередко сталкивались с интересами ему подобных "сильных мира сего". Правительство Эйзенхауэра называли "корпорацией миллионеров". Однако в этой корпорации было далеко до сердечного согласия. Рокфеллер рвался вперед, а его не пускали, удерживали.

В конце 1955 г. стало известно, что министр обороны Вилсон подаст в отставку. Он пригласил Нельсона своим заместителем с последующей перспективой на пост министра. Нельсон тут же отправился к Эйзенхауэру и получил его согласие. "Я обговорил это с президентом, и для него это было приемлемо",- вспоминал он потом. Оказалось, однако, что среди членов кабинета имеется решительный противник такого назначения. Это был министр финансов Джордж Хэмфри. Он ссылался на то, что Нельсон "с его тратами" пустит на ветер государственные финансы. За Рокфеллером даже укрепилась кличка "транжира". Любое государственное назначение, которое он получал, сразу влекло за собой составление огромного штата и миллионные расходы. Впрочем, надо полагать, у Хэмфри были и другие поводы противиться. Группировка, к которой он принадлежал, не хотела допустить Рокфеллера на этот важный государственный пост. "Джордж имел сильное влияние в те дни",- вспоминал Нельсон.

Говорят, что, если Нельсону нужно, он умеет заводить отношения с людьми и приобретать друзей. Однако Рокфеллер легко наживал себе и врагов. Даже тех, кто принадлежал к числу "друзей" Нельсона, коробила и возмущала его бесцеремонность. Он не желал считаться с условностями и традициями бюрократической рутины, предпочитая идти напролом. Но мир бюрократии, хотя и связанный в конечном итоге служением финансовому капиталу, не мог ему этого простить. Диалектика американской действительности заключалась в том, что бюрократическая система и созданный ею аппарат, являясь порождением финансового капитала и подчиняясь в целом его интересам, в то же время претендуют на некую самостоятельную роль. Аппарат приобретает огромную силу, и умение ладить с ним становится необходимым даже для таких влиятельных персон, как Рокфеллер. Нельзя сказать, что Нельсон этим совершенно пренебрегал. Но отсутствие надлежащей гибкости и свойственная ему примитивная прямолинейность лишали его чувства меры, мешали сплошь и рядом находить верные решения.

Государственный секретарь Даллес был ставленником Рокфеллеров в правительстве США. Но он постоянно сталкивался с Нельсоном. На протяжении многих лет, вплоть до прихода в государственный департамент, Даллес руководил влиятельной юридической фирмой "Салливен энд Кромвелл", обслуживавшей Рокфеллеров. Затем он стал главой "Фонда Рокфеллера", что являлось знаком самого высокого к нему доверия. Даллес входил также в правление ряда рокфеллеровских предприятий, включая главное - "Стандард ойл Ко оф Нью-Джерси". В правительстве Эйзенхауэра его считали человеком Рокфеллеров, хотя справедливости ради нужно сказать, что влиятельный государственный секретарь и помимо них был связан с рядом крупных корпораций.

Проповедник агрессивной политики "на грани войны" никогда не терял случая продемонстрировать свою преданность Рокфеллерам. Даже собираясь на конференцию по заключению мирного договора с Японией, государственный секретарь нашел повод включить в состав делегации представителя клана - Джона Д. III. Но с Нельсоном у него положительно не ладилось. Их первое столкновение на конференции в Сан-Франциско имело продолжение в частых стычках при Эйзенхауэре. Со времен своей адвокатской деятельности Даллес привык, что он сам ведет дела своих клиентов. Всякое вмешательство в этот процесс, в особенности некомпетентное и неосторожное, способно было загубить дело. С этой же меркой он подходил и к решению государственных дел. А Нельсон с его необузданным нравом и ухватками лавочника то и дело ставил его в затруднительное положение, вызывая досаду и раздражение.

К концу 1956 г. создалась такая обстановка, что Рокфеллеру пришлось подать в отставку. Журнал "Юнайтед Стейс Ньюс энд Уорлд Рипорт" объяснял, что он был вынужден это сделать после того, как лишился доступа к Эйзенхауэру в связи с его болезнью. Действительно, Нельсон привык обращаться непосредственно к президенту, а теперь, когда Эйзенхауэр лежал с сердечным приступом в изолированной кислородной палатке, добиваться нужных решений приходилось трудным путем согласований с другими членами кабинета. Такая процедура была явно не по нутру Рокфеллеру. Он стремился к совершенно иной роли и поэтому решил уйти из правительства.

VIII

Оставив государственную службу, Нельсон вовсе не собирался проститься с политической деятельностью. Напротив, он сразу начал готовиться к новому туру борьбы. Рокфеллер хотел быть полновластным хозяином. "Он желал зависеть только от себя,- говорил один из республиканских боссов. - Он понимал, что никогда не будет принадлежать себе на должности, которую получит по назначению. В этом случае он - всего лишь чей-то человек". Подобная роль явно не устраивала Рокфеллера, и он решил добиваться избрания президентом США. Нельсон не мог не знать, какая это трудная цель и какой сложный путь ему предстоит пройти. Но решение было принято, машина заведена и пущена в ход.

Первым шагом в этом направлении могло быть избрание губернатором какого-либо штата. Многие президенты проходили через эту ступень, и Нельсон решил выбрать Нью-Йорк, второй по численности населения американский штат, в котором позиции Рокфеллеров были наиболее прочными. С поста губернатора Нью-Йорка не один человек в прошлом выдвигался в президенты. Теперь новый претендент в очередной раз готовился испытать свою судьбу.

Желание баллотироваться в губернаторы Нью-Йорка возникло не вдруг. Впервые Рокфеллер заговорил об этом с боссами республиканской партии еще в 1953 г. После ухода в отставку из кабинета Эйзенхауэра он стал готовиться к практическому выдвижению своей кандидатуры. У него был опасный соперник - Гарриман, выступавший от демократической партии. Однажды судьба уже столкнула этих людей, и результаты были не в пользу Рокфеллера. Теперь ему предстояло взять реванш. Гарриман четыре года занимал место губернатора и был опасным противником. Однако Рокфеллер оказался сильнее. Никогда еще республиканская избирательная машина не получала такой обильной смазки и не была так сильно заведена. Гарриман потерпел поражение, а торжествующий Нельсон въехал в столицу штата Нью-Йорк Олбени как новый полновластный хозяин. Он вступал в должность губернатора штата, но уже на все лады шли пересуды о том, что Рокфеллер метит в кресло президента Соединенных Штатов.

Вездесущие репортеры, те самые, что еще недавно подвергали сомнению возможность избрания Нельсона губернатором, бросились выяснять, когда он намерен стать президентом. Однако Рокфеллер и его окружение хранили молчание, упорно уклоняясь от объяснений. Они не говорили ни "да", ни "нет". Тем временем пресса строила предположения и догадки, иногда вполне реалистические, иногда абсурдные и парадоксальные. Автор многих статей, а затем и книги о Рокфеллере С. Олсоп заявлял, что шансы Нельсона в значительной степени зависят от соблюдения "закона Магериджа". Олсоп пояснял, что издатель английского юмористического журнала "Панч" - Магеридж сформулировал этот закон в 1952 г., когда республиканец Р. Тафт в третий раз пытался безуспешно добиться одобрения своей кандидатуры на пост президента. "Магеридж напомнил то, что известно большинству взрослых мужчин,- писал Олсоп,- когда парень слишком сильно стремится к девушке, он ее не получит. Если он отчаянно в нее влюблен, ходит с безумными глазами, потными руками, а его голос звучит, как крик умирающей птицы, он кажется своей возлюбленной смехотворной и непривлекательной фигурой. А другой, не слишком заботясь, скажет ли она "да", просто сбивает ее с ног". "Если кандидат,- заключал Олсоп, переносясь на политическую почву,- хочет слишком сильно, конвент от него отвернется". Он говорил, что "закон Магериджа" создает для Рокфеллера особую проблему. Американский журналист был прав в том смысле, что предвыборная борьба в США приобрела изощренные формы и кандидаты использовали любой тактический просчет, малейший промах или оплошность своего противника, чтобы нанести ему поражение. Но то, о чем говорил Олсоп, не угрожало Нельсону. Он не принадлежал к числу вздыхателей, а относился как раз, наоборот, к тем, кто сбивает с ног. Этот прием, прочно утвердившийся в американской политической практике, был и свойством натуры Рокфеллера. Впрочем, рассуждая о "законе Магериджа", Олсоп вынужден был признать, что политически самый весомый факт для Рокфеллера - это его состояние. Кажется, на этом сходились все. По словам "Лайфа", "главное в образе Рокфеллера - его деньги". Да и сам Нельсон не отрицал этого.

"Я никогда не испытывал неудобств от того, что являюсь Рокфеллером",- говорил он. Но для того чтобы продвинуться в президенты, нужно было преодолеть некоторые трудности, связанные с одиозной репутацией Рокфеллеров - эксплуататоров и наживал. Дабы нейтрализовать эту репутацию, Рокфеллеры усиленно развивали и рекламировали фамильную филантропию. Обработка и формирование общественного мнения оставались постоянной и важнейшей заботой клана. Правда, Олсоп утверждает, что этого взгляда придерживаются "циники", считающие, будто "филантропия Рокфеллеров планировалась таким образом, чтобы доставить популярность семье среди различных социальных групп". Но и он вынужден оговориться, что, возможно, это верно отчасти. В действительности же популяризация имени Рокфеллеров и обработка общественного мнения продолжает оставаться одной из основных задач "благотворительных фондов". Что же касается непосредственно подготовки выхода Нельсона на политическую арену, то этим в течение ряда лет занимался "Фонд Бр. Рокфеллеров". Изучение способов воздействия на массы и выработка политических решений превратились в сложную науку, посредством которой современный капитализм поддерживает свое классовое господство. Пропаганда идей, формирующих общественное мнение, стала столь же обычной, как реклама товаров. В этом заключается одна из особенностей нынешнего развития Соединенных Штатов. Власти гигантских монополий соответствует "система общенациональной рекламы" в самом широком смысле этого слова, включая рекламу капиталистического строя. Этой цели и посвятил свои усилия "Фонд Бр. Рокфеллеров". Конкретная же его цель заключалась в том, чтобы подготовить политическую платформу для Нельсона Рокфеллера, выступившего с претензией на высокие роли в национальном масштабе.

Еще за два года до того, как Нельсон объявил о своем намерении баллотироваться губернатором Нью-Йорка, "Фонд Бр. Рокфеллеров" взялся за выработку для него политической программы. Был организован специальный семинар, в состав которого вошли более ста человек - профессора университетов, известные издатели, видные дипломаты и военные, конгрессмены и руководители корпораций. Это был конвент представителей американской элиты. Его действия направлялись комитетом, куда входили ближайшие советники и доверенные лица Рокфеллеров. Во главе комитета стоял сначала сам Нельсон, а с середины 1958 г. - его брат, Лоуренс. На протяжении четырех лет состоялось 68 заседаний семинара и бессчетное количество более мелких встреч и собраний. Начиная с 1958 г. семинар опубликовал несколько отчетов по вопросам внешней политики, военной организации, экономического положения и внутренней политики. К 1960 г. отчеты были объединены и опубликованы отдельной книгой, составившей около 500 страниц убористого текста, озаглавленного "Будущее Америки". Комментируя это издание, журнал "Ньюсуик" писал, что Америка имеет свою "миссию", но что до сих пор она ее "не понимала". Теперь усилиями организованной Рокфеллерами группы была выработана программа действий. В предисловии к книге так и отмечалось, что ее цель - "определить главные проблемы и возможности, с которыми Соединенные Штаты столкнутся в последующие 10-15 лет".

Семинары как форма выработки политических решений получили широкое распространение в современной американской практике. Этот способ дает возможность обсудить и взвесить шансы планируемой политической акции. С другой стороны, семинары представляют собой усовершенствованную разновидность "мозгового треста", а многочисленные эксперты стали характерным социальным явлением. "В правящих кругах,- пишет Миллс,- не наблюдается подлинной связи между знанием и властью; а в тех случаях, когда образованные люди соприкасаются с кругами могущественных лиц, они выступают при этом не как равные партнеры, а как наемная сила".

Огромное большинство людей, занимающих ответственные политические должности, попадают на них не в силу заслуг или талантов, а в результате тех или иных перипетий партийно-политической борьбы. Поэтому, как правило, они не имеют соответствующей подготовки, сплошь и рядом оказываясь совершенно некомпетентными и невежественными людьми. Особенно разительные примеры в этом смысле давала администрация Эйзенхауэра. Некоторые назначения носили буквально анекдотический характер. Раздавая должности тем, кто финансировал его избирательную кампанию, Эйзенхауэр назначил, например, руководителя торговой фирмы М. Глака, внесшего 20 или 30 тысяч долларов в республиканский фонд, на пост посла на Цейлоне. Когда назначение утверждалось в сенате, между председателем комиссии по иностранным делам Фулбрайтом и Глаком состоялся следующий примечательный разговор.

"Фулбрайт: Что за проблемы имеются на Цейлоне, которыми Вы думаете заняться? Г лак: Одна из проблем - это люди там. Я полагаю, я смогу, я думаю, я смогу, если не возникнет какого-либо непредвиденного препятствия, которого я не предвижу,- добиться хороших взаимоотношений и хорошего чувства по отношению к Соединенным Штатам...

Глак: Я знаю Джона Шермана Купера, предыдущего посла.

Фулбрайт: Знаете ли Вы, кто является премьер-министром Индии?

Глак: Да, но я не могу произнести его имени. Фулбрайт: А знаете ли Вы, кто премьер-министр Цейлона?

Глак: У него непривычное имя, и я не могу его вспомнить".

Невежество будущего дипломата - представителя великой державы было поистине потрясающим. На очередной пресс-конференции Эйзенхауэру задали по этому поводу вопрос. Ответ президента оказался не менее знаменательным. "Вот каким образом состоялось это назначение,- сказал Айк.- Он был выбран из группы лиц, весьма рекомендованных мне несколькими людьми, которых я уважаю. Его деятельность в качестве бизнесмена была подвергнута проверке, сведения ФБР о нем были хорошими. Конечно, мы знали, что он никогда не был на Цейлоне и не был исчерпывающе знаком с ним, но, бесспорно, он сможет изучить то, что нужно, если у него есть характер и он тот человек, за которого мы его принимали".

Этот случай приводят в качестве курьеза. Но в действительности людям, подобным Глаку, принадлежит видное место в американской правящей элите. Таким же в сущности является и Рокфеллер. Даже те, кто, подобно биографам Нельсона, поставил своей целью сделать из неге кумира, вынуждены признать, что их герой имеет много "слабых мест". "Никто не склонен принимать его за интеллектуала,- пишет Моррис,- ... Он не имеет широкого кругозора, не читает много литературы и не располагает какими-либо необычными познаниями в области истории". Это - в самых мягких выражениях. А на деле Рокфеллер в достаточной мере необразован и являет пример заурядной посредственности. Он считает, что при его деньгах все необходимое за него сделают другие. Его дело собрать советников и дать команду, а там все пойдет как по заведенному.

"Давайте соорганизуемся" - это любимые слова Нельсона, после чего наступают напряженные дни и ночи лихорадочной работы для тех, к кому они обращены. Сам Рокфеллер, по свидетельству его биографов, всегда спит спокойно. Получив в руки материал, будь то записка, лекция, статья или очередная речь по политическим вопросам, он дает ему ход. Одновременно принимаются меры, чтобы его выступление надлежащим образом рекламировалось по радио, телевидению и в печати. Нельсон всегда самоуверен. За его спиной деньги Рокфеллеров и один из самых эффективно действующих "мозговых трестов".

Американские журналисты Отен и Зейб, посвятившие этому вопросу обстоятельную статью в "Харперс Мэгазин", считают даже, что "команда" Рокфеллера опытнее "команды" покойного президента Кеннеди. "Мы можем подготовить речь или заявление практически по любому вопросу в течение 24 часов",- говорит один из руководителей "мозгового треста" Нельсона.

Собственно из технологии производства выступлений Рокфеллера и не делается секрета. Как-то раз Нельсону сказали, что он произнес хорошую речь. "Это они ее написали",- ответил он, указав на своих советников. Но однажды эта система дала осечку. С Рокфеллером случилось то же самое, что произошло с Глаком.

Уже будучи губернатором Нью-Йорка, Нельсон в целях саморекламы решил выступить в специальном подкомитете сената по вопросу о водоснабжении города. Ему подготовили доклад, и, положив его в портфель, он отправился в Вашингтон. Однако дотошные конгрессмены не пожелали ограничиться тем, что было прочитано, а стали задавать Нельсону вопросы. Тут-то и произошел скандал. Оказалось, что Рокфеллер не только не способен удовлетворить любопытство сенаторов и ответить на их вопросы, но даже не в состоянии понять того, о чем его спрашивали. "Он не мог сообщить каких-либо элементарных сведений,- писал "Нью-Йорк Тайме Мэгазин",- и пытался восполнить свое незнание бесстыдным повторением цифр из подготовленного для него доклада". Один из советников Нельсона изобрел для него формулу: "Улыбайся и молчи". Этот рецепт вполне подходит Рокфеллеру, но в данном случае он ему не помог.

Авторы статьи в "Харперс Мэгазин", присоединяясь к всеобщему мнению о том, что Нельсон "не является ни интеллектуалом, ни философом", добавляют, что он "не придерживается какого-либо особого мировоззрения". Это замечание верно, но только отчасти. Рокфеллер не имеет своей разработанной системы философских взглядов. Тем не менее его собственные принципиальные установки, его вкусы и взгляды являются тем началом, которое направляет работу "команды". Поэтому можно согласиться с журналом "Лайф" - Рокфеллер человек "принципа" и "твердых убеждений".

Нельсон - ярый противник коммунизма и сторонник гонки вооружений. Он уделяет большое внимание политике в слаборазвитых странах, а его главный интерес по-прежнему - Латинская Америка. Неудивительно поэтому, что выработанная для него политическая программа "Будущее Америки" направлена против разоружения и соглашений с СССР. Она предусматривает усиление военной мощи США.

"Система империй XIX века, как средство сохранения международного порядка, поддерживающего мировую экономику и регулирующего международные споры, рухнула",- гласит этот документ. Однако отсюда не следует, что США отказываются от империалистической политики. Напротив, Соединенные Штаты, как говорится в программе "Будущее Америки", претендуют на роль мирового арбитра.

Одобрительно отзываясь о доктрине Монро, под флагом которой США в течение полутора веков действовали в западном полушарии, участники семинара подвергли критике политику Соединенных Штатов за недостаточную активность. По словам "Будущего Америки", "очень часто латиноамериканские отношения велись слишком рассеянно". Рокфеллеровская программа призывает сконцентрировать усилия американского капитала на завоевании мирового рынка. "Кардинальная особенность современного мира,- гласит она,- это небывало возросшая взаимозависимость наций". А орудие поддержания этой взаимозависимости - монополии. На них возлагается задача блюсти мировой порядок. "Известна роль распространения концернов в истории Америки. Теперь наша задача - продвинуть эти концерны за границу" - такова одна. из основных программных установок этого документа, выражающего планы и расчеты монополистического капитализма США.

Таким образом, содержание и идейная направленность подготавливаемых для Рокфеллера программных и всяких иных материалов определяются прежде всего его собственными вкусами, взглядами и установками. Немалая роль в этом принадлежит и личному аппарату Нельсона - его "команде". Наряду с повседневными делами на протяжении всех лет работы семинара "команда" играла в нем организующую роль. Эти люди прошли проверку на службе у Рокфеллеров. Все они получают высокие оклады, исповедывают определенную систему идей и подобраны по принципу личной преданности шефу.

В состав семинара также не попало случайных лиц. Это были люди, связанные с миром "большого бизнеса" и придерживающиеся соответствующих взглядов. Но в отношении "команды" действуют более строгие правила отбора. Только люди, всегда говорящие "да", могут рассчитывать удержаться в ее составе. Аппарат является поддержкой и опорой Нельсона, и поэтому в его состав допускаются лишь те, кто прошел длительную проверку и надлежащим образом зарекомендовал себя.

Вся "команда" подразделяется на три группы - "взвода". Первый занимается делами штата Нью-Йорк. Многие его сотрудники перешли в "офис" Нельсона в Олбени. В целом штат сотрудников, обслуживающих губернатора Нью-Йорка, со времени прихода на эту должность Нельсона увеличился на две трети по сравнению со штатом Гарримана и поглощает в два раза большее количество денег. Ни один другой американский губернатор не имеет такого грандиозного обслуживающего персонала, как Рокфеллер. Когда Нельсон появляется на съезде или совещании, за ним следует толпа советников. На ежегодной конференции губернаторов каждый из ее участников имеет 1-2 помощников. У Рокфеллера их полдюжины. Есть специальные люди, которые носят за ним папки с делами. "Он заставляет остальных чувствовать себя вроде слаборазвитых стран",- сказал как-то представитель Калифорнии. Сотрудникам Нельсона сохранены высокие оклады. Они получают жалованье из бюджетных средств штата, а кроме того,- доплату лично от Нельсона либо от тех или иных предприятий Рокфеллеров.

Во главе первого "взвода" штата находится 55-летний У. Д. Роунан. Он имеет ученую степень доктора философии и в прошлом был руководителем аспирантуры но общественной администрации Нью-Йоркского университета. Ныне Роунан занимает официальную должность секретаря губернатора, хотя фактически является его заместителем.

Второй "взвод" ведет президентские дела Нельсона. Его возглавляет 60-летний адвокат Д. Хайнман. На протяжении ряда лет этот человек был связан со "Стандард ойл" и "Корпорацией Бр. Рокфеллеров". Он осуществляет контакты с национальным комитетом республиканской партии, руководит подготовкой речей по вопросам общегосударственного значения, наблюдает за корреспонденцией и ведет ответственные телефонные переговоры. Последний, третий, "взвод" находится на правах общего отдела, ведающего самыми различными вопросами. Во главе него находится Д. Локвуд, прослуживший у Рокфеллеров около 30 лет. "Взвод" Локвуда готовит все основные речи.

Наряду с названными лицами видная роль в "команде" Рокфеллера принадлежит наставнику Нельсона по колледжу С. Мею, специализирующемуся на антикоммунизме, и его однокашнику по Дартмуту, в прошлом служащему "Дженерал моторс", а затем Рокфеллеровского центра В. Борелла, который ныне занимается вопросами рабочей политики и осуществляет контакт с лидерами профсоюзов.

Видное положение в аппарате Нельсона на протяжении нескольких лет занимал также известный публицист Эммет Хьюз, главный корреспондент журналов "Тайм" и "Лайф" по внешней политике. Хьюз был нанят Нельсоном для подготовки речей Эйзенхауэру во время его предвыборной кампании и вместе с ним затем служил в Белом доме. После смерти Джемисона, руководившего отделом общественных отношений у Рокфеллеров, Хьюз занял этот пост. Ему принадлежала активная роль в распространении материалов для печати, рассчитанных на подготовку общественного мнения к выдвижению Нельсона на пост президента.

Наконец, следует назвать еще трех человек, которые формально не входят в аппарат, обслуживающий Рокфеллера, но фактически являются участниками его "команды". Прежде всего это профессор Гарвардского университета Киссингер, которого называют "любимчиком" Нельсона. В течение ряда лет он занимал ответственные посты, связанные с ведением психологической войны, а его модные и распространенные в США книги "Ядерное оружие и внешняя политика" и "Необходимость выбора" создали Киссингеру славу идеолога агрессивной политики. Он сразу нашел общий язык с Нельсоном и стал у него главным советником по внешнеполитическим вопросам.

В свое время Киссингер руководил конференцией, выработавшей доктрину "открытого неба", и возглавлял работу по подготовке внешнеполитических разделов "Будущего Америки". Позднее Киссингер служил советником у Кеннеди, но вскоре с ним разошелся. Он подготовил для Нельсона речи, которые тот произнес против Кеннеди в феврале 1962 г. в Чикаго, а также в апреле 1963 г. в Нью-Йорке. Киссингер регулярно встречается с Рокфеллером, готовит для него записки и анализирует различные предложения по внешней политике.

Другой советник Нельсона - создатель водородной бомбы, известный пропагандист гонки вооружений и противник договора о запрещении ядерных испытаний Э. Теллер. Он участвовал в составлении программы "Будущее Америки", и Нельсон часто прибегает к его услугам.

Влиятельное положение среди советников Рокфеллера по военным и внешнеполитическим вопросам занимает также О. Рюбхаузен. Вместе с Нельсоном он входил в трумэновский Совет по оказанию "помощи" иностранным государствам и затем неоднократно выполнял его задания. Он возглавил авторскую группу по подготовке цикла лекций, с которыми Нельсон выступил впоследствии в Гарвардском университете. Таким образом, "команда" Нельсона и его советники представляют собой мощный механизм, при помощи которого Рокфеллер делает свой бизнес в политике.

Принципиальные установки и стиль работы Рокфеллера не оставляют сомнений в том, каким он станет президентом, если добьется поставленной цели. "Какого типа президент?" - этот вопрос часто ставит американская пресса и политическая литература. Многие предсказывают, что Нельсон перетащит в Вашингтон не только свою "команду", которая подчинит себе столицу, но и многочисленных "друзей" из Нью-Йорка. По словам Олсопа, он будет брать только своих людей, заполнив ими все важные посты. "Рокфеллер,- пишет он,- будет господствовать в органах исполнительной власти абсолютно". С другой стороны, несомненно и то, что приход Рокфеллера к власти означал бы резкое увеличение бюрократического аппарата и расходов на его содержание. В этом заключается всеобщая тенденция при капитализме. Приход Рокфеллера к власти бесспорно послужил бы стимулом к дальнейшему стремительному развитию этой тенденции. Сама же по себе такая перспектива является в высшей степени знаменательной. Она показывает, что усиление власти монополий неизбежно влечет за собой рост бюрократии. Кстати, об этом сразу затрубили политические" противники Рокфеллера. Они, естественно, не делали подобного рода обобщений, но предостерегали, что избрание Нельсона приведет к краху государственного бюджета.

Основания для такого рода прогнозов давала уже на первых порах губернаторская деятельность Рокфеллера. Правда, он увеличил денежные поступления, сделав это за счет населения путем повышения косвенных налогов. "Имеется, конечно, другая возможная программа - распределить груз возросших налогов на тех, кто эксплуатирует ресурсы штата, его людей и извлекает выгоду из услуг и удобств. Но когда Рокфеллер впервые объявил свой бюджет, он сказал репортерам, что большой бизнес будет последней возможностью, к которой он обратится". Так писала коммунистическая газета "Уоркер". Налоговая политика Рокфеллера не затронула интересов Уоллстрита. Что же касается бюджета Нью-Йорка, то за два срока пребывания Нельсона на посту губернатора он подскочил с 1.6 до 4 миллиардов долларов. Это - беспрецедентный рост.

Результаты налоговой политики Нельсона Рокфеллера в штате Нью-Йорк. Карикатура из 'Уоркер'

Учитывая диктаторские замашки Рокфеллера, можно с уверенностью сказать, что его избрание привело бы к невиданной централизации власти, дальнейшему ущемлению демократических свобод и насаждению тоталитарных порядков. Нельсон часто повторяет, что он любит народ и что со "средним американцем" ему гораздо проще иметь дело, чем, например, с интеллигенцией. Эти слова являются классическим образцом демагогии. Но вместе с тем в них нельзя не видеть более серьезных симптомов. Заигрывание со средними классами и неприязненное отношение к интеллигенции являются одним из признаков тоталитаризма. Недаром за последнее время в Соединенных Штатах появились книги и статьи об "антиинтеллектуализме" американской жизни, в которых анализируются попытки ликвидировать "мыслящего гражданина" и превратить страну в "нацию баранов". "Под каким бы углом зрения мы ни стали рассматривать дело,- пишет Миллс,- мы почти во всех случаях различим, что прошли уже значительное расстояние по пути к политически инертному обществу. Этот путь ведет к тоталитарному государству".

Основная масса интеллигенции служит верой и правдой господствующему классу. Либеральный журнал "Партизан ревью" назвал это процессом "обуржуазивания американской нации". Несколько лет назад на его страницах появилась статья Ирвинга Гоу, профессора университета Брендиса, озаглавленная "Век приспособления". "Капитализм,- писал он,- на самой последней стадии нашел почетное место для интеллектуалов", которые вместо сопротивления попыткам превратить их в единую массу удовольствовались тем, что "прижались к груди нации". Даже те, кто еще занимает критическую позицию, стали "надежными, ручными и умеренными".

"Интеллектуальная свобода в Соединенных Штатах,- заключает Гоу,- подвергается свирепой атаке, и интеллектуалы, вообще говоря, показали болезненное отсутствие воинственности в защите прав, которые являются обязательным условием их существования". Тем не менее в среде интеллигенции, многие представители которой не желают следовать заранее данному рецепту, появляются идеи, которые расходятся с "тотальными" установками.

Потерю воинственности болезненно переживает молодежь. "Интеллектуалы молодого поколения,- пишет в своей книге "Антиинтеллектуализм в американской жизни" известный историк Хофстедер,- особенно те, кто черпает свое вдохновение прямо или косвенно из марксизма, считают это непростительным и начинают осуждать это...". С подобного рода настроениями ведется решительная борьба, их объявляют отклонением от нормы и "интеллигентскими вихляниями". Их главный враг - крупный капитал или "бизнес", который находится в США, по словам Хофстедера, "в авангарде антиинтеллектуализма".

Таким образом, отношение Рокфеллера к интеллигенции имеет под собой определенную социальную подкладку. Если Нельсона обвинить в антиинтеллектуализме, он, наверное, возмутится. Как же, ведь он шагу не делает без интеллектуалов, из них состоит его "команда". Рокфеллер - за интеллигенцию. Но только за такую, которая работает на него и мыслит в одном с ним направлении.

Нельсон Рокфеллер - натура несложная, обрисовать его политическое лицо довольно просто. Антикоммунист, поборник агрессивной политики и защитник интересов крупного капитала, он принадлежит к консервативному, реакционному лагерю. Некоторые находят у него черты либерализма, а иные даже говорят, что в глубине души Нельсон радикал. Но эти оценки способны вызвать по меньшей мере недоумение.

Во время предвыборной кампании 1958 г. Рокфеллер выступал с резкой критикой "гангстеризма" в политике. Он изобличал в продажности своих противников - организацию демократической партии "Таммави-холл", обещая разогнать "темную шайку демократов" и "очистить городской аппарат Нью-Йорка от гангстеров и продажных политических деятелей". Но подобные приемы ни о чем еще не говорят. Они стали стандартными в предвыборной агитации и используются представителями самых различных политических направлений.

Вот уже девять лет Рокфеллер занимает место губернатора Нью-Йорка. За этот срок он имел возможность претворить в жизнь обещания, данные избирателям. Но все осталось по-старому. Газеты шумят о продажности чиновников, а в скандалах, связанных с подкупами, замешаны приближенные к Рокфеллеру лица. Коррупция продолжает процветать.

Во время избирательной кампании Нельсон стремился подчеркнуть свой демократизм. Он разъезжал по Нью-Йорку на популярной малолитражке "фольксваген" или на такси, обедал в дешевых кафетериях, разговаривал с людьми на улицах, в магазинах и на пляжах. Американские газеты и журналы пестрят фотографиями Нельсона. Он беседует с рабочим, пьет кока-колу, ест яблоко, снимается с кинозвездами и победительницами конкурсов красоты. На одной из фотографий Рокфеллер взобрался на ограду, за которой пасутся быки. Пусть фермеры знают, что ему не чужды и их дела! Множество фотографий - улыбающийся Нельсон с детьми. Под ними подпись: "Дети не голосуют, но их родители голосуют!". Улыбка и рукопожатие, которыми Рокфеллер дарит встречных, прочно вошли в арсенал его предвыборных приемов. Можно согласиться с Олсопом, что у Нельсона все "было заранее запланировано" и продумано "во всех деталях".

'Знаменитая улыбка Нельсона Рокфеллера'. Шарж из 'Уоркер'

Вспоминают, что Рокфеллер участвовал в правительстве Рузвельта, причисляя его на этом основании к последователям "нового курса". Однако это утверждение не более как домысел. Правда, Нельсон объявил себя сторонником государственного вмешательства и принудительного арбитража в конфликтах между трудом и капиталом. Но в этом вопросе он следует не "новому курсу", а традиционной семейной политике, направленной на "умиротворение" профсоюзов, разумеется, целиком соблюдая при этом интересы предпринимателей. Важным пунктом "нового курса" была борьба с безработицей, а одним из актов губернатора Нью-Йорка на поприще рабочей политики - отмена законопроекта о продлении срока выплаты пособий безработным. Против законопроекта упорно боролись предприниматели, и, хотя его одобрило законодательное собрание штата, Нельсон наложил "вето". В целом же его политическая программа провозглашает "систему свободного предпринимательства", выступая даже против тех сравнительно небольших ограничений в отношении корпораций, которые применялись в годы "нового курса". Рокфеллер подвергает критике "ненужное вмешательство правительства в дела частного бизнеса", ратуя за свободную и ничем не ограниченную деятельность монополий.

Не удивительно, что, став губернатором, Нельсон выступил против многих демократических начинаний в Нью-Йорке. Он сколотил консервативный блок республиканцев и демократов в законодательном собрании штата и при помощи него провалил не один законопроект. Если же неугодное решение все-таки проходило, то в действие вступало "вето" губернатора. Таким путем были отвергнуты законопроекты, направленные на улучшение положения низкооплачиваемых рабочих, увеличение пособия по безработице и др.

В последней биографии Нельсона, изданной к избирательной кампании 1966 г., ее автор У. Роджерс утверждает, что Рокфеллер "боролся" за принятие закона о полуторадолларовом минимуме в час, согласно которому на предприятиях Нью-Йорка запрещалось платить более низкую зарплату. Но на самом деле Нельсон боролся не за этот закон, а против него. Когда последний все же был принят законодательным собранием, губернатор наложил "вето". И только в дальнейшем под давлением массовых выступлений Рокфеллер вынужден был пересмотреть свое отношение.

Печать, радио и телевидение рекламируют деятельность губернатора Нью-Йорка, приписывая ему "экономические успехи". Но, как верно отмечала газета "Уоркер", Рокфеллер сам создал этот миф, чтобы подготовить почву для выдвижения своей кандидатуры на пост президента США. Резиденция губернатора в Олбени и его дом в Нью-Йорке не раз являлись свидетелями демонстраций, митингов протеста и походов бедноты, участники которых требовали улучшить положение беднейших слоев населения, увеличить ассигнования на школы и жилищное строительство. Однажды участники студенческой демонстрации, требовавшей отмены платы за обучение, осадили резиденцию в Олбени. "Нельсон, что Вы думаете - мы Рокфеллеры?" - значилось на плакате, который несли студенты.

Рокфеллеры провозгласили себя сторонниками "гражданских прав", но именно в негритянском и пуэрто-риканском гетто Нью-Йорка царят чудовищные лишения, нищета и бесправие. Две трети участников демонстраций и протестов, как правило, составляют негры и пуэрториканцы. В марте 1964 г. во время марша за гражданские права в штате Нью-Йорк руководители движения предупреждали Рокфеллера, что если ничего не будет сделано, недовольство может вылиться в "насильственные действия". "Мы не собираемся сидеть и ждать",- заявили участники этого похода. Нельсон обещал подумать. Однако положение негров и пуэрториканцев в Нью-Йорке осталось неизменным.

Недовольство переливает через край. Негритянское и пуэрто-риканское гетто постоянно на грани восстания. Всякая непокорность жестоко подавляется. Полиция и войска применяют огнестрельное оружие. Нельсон снискал себе репутацию "твердого" человека. "Зная губернатора Рокфеллера,- заявил недавно командующий национальной гвардией штата Нью-Йорка генерал О'Хара,- я убежден, что он не будет нам связывать руки. Я уверен, что Рокфеллер знает роль и задачи армии... Мы уже дали понять, что применим против бунтовщиков всю нашу военную мощь". Таким образом, несмотря на широковещательные заявления о равноправии цветного населения, в реальной политике Рокфеллер следует за деятелями расистского толка.

Полгода спустя после того, как Нельсон впервые был избран губернатором Нью-Йорка, журнал "Лук" писал, что "Рокфеллер еще не решил, хочет ли он выдвижения в 1960 г.". Он по-прежнему не делал никаких высказываний, но его "команда" развернула интенсивную подготовку. Тот же "Лук" в свое время писал, что, приняв решение стать губернатором, Рокфеллер был "возбужден новой идеей, как ребенок новой игрушкой". На этот раз он старался скрывать свои эмоции. На страницах газет и журналов публиковались снимки, печатались заметки и объемистые статьи о частной жизни Нельсона, его политической деятельности. А сам он произносил речи, в которых местные нью-йоркские темы постепенно все более отходили на задний план, уступая место общенациональным проблемам.

В октябре 1958 г. он заявил о намерении совершить поездку по стране, посетить крупнейший по населению американский штат Калифорнию и выступить с несколькими политическими речами. Он подчеркивал, что едет туда не в качестве претендента на президентский пост. Но пресса тут же отметила, что Рокфеллер уже выступал в нескольких штатах с программными речами.

На прилавках книжных магазинов появилось несколько книг о Рокфеллере. Одна из них посвящалась непосредственно предстоящей избирательной кампании. Ее автор, тот же С. Олсоп, сравнивал возможности Нельсона с шансами его главного соперника по республиканской партии вице-президента Никсона. Книга так и называлась: "Никсон и Рокфеллер. Двойной портрет". Всесторонне исследовав возможности каждого из своих героев, Олсоп приходил к выводу, что у Рокфеллера есть реальные шансы на выигрыш. Однако судьба сыграла злую шутку над Олсопом. К моменту выхода его книги в свет кандидатура Нельсона отпала и на суперобложке пришлось напечатать: "Рокфеллер снял свою кандидатуру, посмотрим, что будет дальше".

'Рокфеллер-импрессионист'. Р. Никсон и Н. Рокфеллер - претенденты на пост президента. Крикатура из 'Ньюсуик'

Строго говоря, ему ее неоткуда было и снимать, так как еще до конвента республиканской партии Нельсон заявил, что баллотироваться на пост президента отказывается. По этому поводу было высказано много догадок и предположений. Говорили, что он еще не чувствовал себя полностью подготовленным к схватке за это место. Но наиболее правдоподобной была версия, связанная с соперничеством финансово-капиталистических групп. Никсон был представителем калифорнийской группировки, которая приобрела за последние годы сильное влияние, бросив вызов капиталистам Северо-Востока. Между тем Рокфеллер не встретил необходимой поддержки со стороны своей собственной группировки. В оппозиции к нему оказались Морганы и Дюпоны. Говорили и так, будто Рокфеллеру сказали, что на этот раз он должен уступить дорогу Никсону и тогда его поддержат на следующих выборах. Еще в апреле 1959 г. журнал "Лук" писал, что Рокфеллер имеет на своей стороне время. У Никсона же его нет. "Возможно, это последний шанс Никсона и первый для Рокфеллера". Стояли ли за этими словами какие-либо реальные соображения, или то была просто отговорка, трудно сказать. Фактом остается лишь то, что Нельсон был вынужден отказаться от участия в кампании 1960 г.

На состоявшихся президентских выборах Никсон потерпел поражение. Победила демократическая партия, и президентом стал Джон Кеннеди. Нельсон сразу предложил ему свои услуги в области латиноамериканских дел. Но это предложение не было принято. Рокфеллеру, если он собирался испробовать свои силы в следующей кампании, нужно было присмотреться и внимательно изучить своего противника. На стороне Кеннеди было много преимуществ. Он был молод и полон энергии. "Его находчивость и сообразительность, подкупающая обаятельность и лаконичное остроумие,- писал американский историк А. Шлезингер,- бросались в глаза". Как раз этого и не хватало Рокфеллеру. "Плохо развитое чувство юмора у Рокфеллера,- писал "Нью-Йорк Тайме Мэгазин",- особенно расстраивает его близких друзей". Нельсон - обладатель одного из крупнейших состояний в США. Но и Кеннеди не был бедняком. Капитал его семейства насчитывал сотни миллионов долларов. Большим преимуществом нового президента было то, что он, хотя медленно и не всегда последовательно, но постоянно искал мирные пути разрешения международных проблем. Это увеличивало популярность Кеннеди и затрудняло положение сторонников агрессивного курса вроде Рокфеллера. Кеннеди с его высоким интеллектом, да еще как образцовый семьянин производил неотразимое впечатление. Для того чтобы противостоять этому, нужны были сильные средства. Рокфеллер рассчитывал их изыскать и вместе со своей "командой" взялся за дело.

Это была нелегкая задача, тем более что она осложнилась семейными обстоятельствами. В конце 1961 г. стало известно, что Нельсон разводится с женой, оставляя пятерых детей. Газеты немедля напомнили читателям, что ни один президент США не был разведен. Только двое разведенных пытались добиться избрания, и их постигла неудача. Последним потерпевшим фиаско был Э. Стивенсон, баллотировавшийся в 1952 и 1956 гг. Развод Рокфеллера явился сенсационной новостью. Ни один журнал, ни одна газета не обошли этого события. Даже такой солидный орган, как "Нью-Йорк Тайме", поместил сообщение о разводе на первой странице. Интерес же к этому делу еще более возрос, когда выяснилось, что разводятся также соседи Нельсона по Покантико-Хиллз супруги Мэрфи, а главное - что эти два события связаны между собой. Мэрфи, микробиолог, работал в Рокфеллеровском институте медицинских Исследований, а его симпатичная 32-летняя жена, мать четырех детей, около трех лет служила в канцелярии губернатора Нью-Йорка. Говорили, что Мэрфи дали отступное, дабы он не чинил препятствий разводу и не делал шума. Слухи о том, что причиной развода Нельсона явился роман с мадам Мэрфи, появились зимой 1961/62 г. Первыми об этом сообщили херстовские газеты. Репортеры тут же бросились к Нельсону и закидали его вопросами. "Ходят слухи...",- начал один из них. Но Рокфеллер оборвал его: "Ходит много разных слухов". Тогда Нельсона спросили в лоб: "Собираетесь ли вы снова жениться?". Ответ был категорическим: "Нет, никогда". А спустя несколько месяцев состоялась свадьба.

Рокфеллер скрывал свои намерения, готовясь вторично баллотироваться на пост губернатора. Женитьба могла помешать выборам. Зато после того как в ноябре 1962 г. он снова прошел, получив мандат на второй срок, Нельсон сразу женился. По церковным законам повторный брак мог быть заключен только через год после развода. Но Рокфеллер показал, что для него и здесь не существует преград. Супруги Мэрфи оформили свой развод в начале 1963 г., а уже через месяц был заключен новый брачный контракт. Нельсон принадлежал к баптистской церкви, его будущая жена - к епископальной, а обвенчал их пресвитерианский священник. Это был трюк, и говорили, что священника ожидают неприятности. Однако и здесь все обошлось.

Когда Нельсон женился первый раз, ему устроили пышную свадьбу, на которой присутствовало полторы тысячи гостей. Его первая жена происходила из богатой семьи. У нее было прозвище "Мейн лайн" - "Главная линия" - по названию основного предприятия ее отца - городской железной дороги в Филадельфии. Вторая жена также принадлежала к социальным верхам Америки. Ее приданое при вступлении в брак о Мэрфи составляло четыре миллиона долларов. За ней утвердилось прозвище "Хэпи" - "Счастье". Под этим названием она известна и поныне. Однако в отличие от первого брака вторая свадьба Рокфеллера происходила лишь в присутствии узкого круга самых близких родственников без каких-либо особых церемоний. А сразу после свадьбы Нельсон со своей Хэпи отбыли на ранчо в Венесуэлу, где провели медовый месяц в полном уединении.

Тридцать с лишним лет назад молодой повеса, как тогда называли Нельсона, впервые вступил в брак. Говорили, что, обзаведясь семьей, он остепенился. И вот теперь газеты обошла скандальная история, как человек, претендовавший на роль "отца нации", бросил свою спутницу жизни и "увел" чужую жену. Разбив две семьи, он заставил страдать сразу девять человек детей. Вся эта история сильно подрывала репутацию Нельсона. По его собственным словам, семейные дела повисли у него камнем на шее.

По фатальной случайности эти события совпали с трагической гибелью сына Нельсона Майкла. 17 ноября 1961 г. было объявлено о разводе Нельсона, а спустя два дня пришло сообщение о том, что, находясь в этнографической экспедиции, Майкл пропал у берегов Голландской Новой Гвинеи. Пересекая на лодке устье р. Эйнланден, он был сильным ветром вынесен в открытое море. Подвесной мотор, при помощи которого передвигалось каноэ, заглох, и судно попало во власть стихии. Бросив своего товарища в лодке, Майкл обвязался пустыми бидонами от горючего и попытался спастись вплавь. Но судьба распорядилась иначе: спасли того, кто остался в каноэ, а Рокфеллер погиб. Утонул ли он, либо его съели в море акулы или в прибрежных водах крокодилы - так это и осталось невыясненным. Получив известие о пропаже сына, Нельсон вылетел самолетом к месту происшествия. Это была действительно трагедия. Но шум, поднятый в печати, описание обстоятельств пропажи, а главное - реклама каждого шага и жеста принявшего участие в поисках Нельсона производили впечатление вульгарно поставленного спектакля.

Личным участием в поисках сына Нельсон в какой-то степени сглаживал неблагоприятное впечатление от известия о разводе. Трагическое происшествие помогло ему несколько подкрепить свой пошатнувшийся моральный престиж. В принципе это не было ново. Семейные подвиги и раньше служили средством рекламы. Когда в 1959 г. другой сын Нельсона, Стивен, женился на служанке Рокфеллеров Мари Расмуссен, С. Олсоп заметил, что это было единственное из событий, которое Нельсон не планировал заранее в его президентской кампании. Однако использовал он его сполна. Рассказ о том, как юный принц, наследник богатейшей династии, нашел свою Золушку, многократно и о большим пафосом был описан в газетах. Внесли свою лепту радио и телевидение. А свадьбу Стива сыграли по всем правилам современной рекламы.

Тем не менее моральный ущерб, который Нельсон понес в результате развода и женитьбы на госпоже Мэрфи, перевешивали все это. Они давали козырь в руки его политических противников. Поэтому уже при первом известии о разводе обозреватели газет и журналов единодушно отметили, что семейные дела могут помешать дальнейшей карьере Рокфеллера. "Со всех точек зрения это дело совершенно невероятно",- писал "Ньюсуик". Он считал, что положение Нельсона в штате Нью-Йорк останется неизменным - как губернатор он не потеряет влияния ни на данный момент, ни в последующем. Но в отношении президентского места выражал серьезные сомнения. Более определенно высказался другой орган - "Юнайтед Стейтс Ньюс энд Уорлд Рипорт". "Развод,- отмечал он,- рассматривается всеми как препятствие для кандидата на пост президента". Позднее этот журнал привел высказывание одного из партийных боссов: "Отношение к Рокфеллеру ужасно изменилось. Я слышал, как многие говорят, что после женитьбы его песенка спета". Для кого-нибудь другого это могло стать вообще концом карьеры. Но не для Рокфеллера. "Мое положение ничем не изменилось",- сказал он, отвечая на вопросы репортеров. В октябре 1963 г. С. Олсоп опубликовал в "Сатедей Ивнинг Пост" статью "Мертв ли Нельсон Рокфеллер?". Помещенный под этим заголовком очерк внушал читателям, что Нельсон уже оправился от ударов судьбы и полон решимости продолжать борьбу.

Оставаясь верен своей обычной тактике, Рокфеллер не церемонился. Долгое время он скрывал отношения с госпожой Мэрфи. Но теперь в этом нужды не было. Поэтому на ближайшую конференцию губернаторов в Гонолулу Нельсон отправился вместе с Хэпи. Вначале все были шокированы, но дальше пошло как по маслу. После кратковременной заминки пресса принялась наперебой расхваливать обаяние и хорошую фигуру миссис Рокфеллер № 2. Впоследствии, когда у них родился сын, Рокфеллер, отступив от семейных традиций, разрешил поместить серию фотографий новорожденного в "Лайфе". В начале 1964 г. некоторые обозреватели еще считали, что матримониальными делами Нельсон безнадежно подорвал свои шансы на президентский пост. Но многие не разделяли этой точки зрения и говорили, что он сумел стабилизироваться.

Однако опасность для Рокфеллера надвигалась с совершенно другой стороны. Готовясь к схватке с Кеннеди, сумевшим за короткое пребывание в Белом доме завоевать многочисленные симпатии, Рокфеллер и его "команда" несколько смягчили свою программу, прибегнув к либеральной фразеологии. Но 22 ноября 1963 г. Кеннеди был убит. Это трагическое событие, с одной стороны, избавило Нельсона от серьезного соперника, а с другой - как будто увеличивало его шансы в борьбе с представителями крайне правого крыла республиканцев во главе с Б. Голдуотером.

Так по крайней мере казалось на первых порах. Однако прошли месяцы, и те самые экстремисты, которые подвергали яростным нападкам Кеннеди и создали атмосферу, в которой стало возможным это злодейское убийство, взяли верх в республиканской партии. За год до предвыборного конвента американские репортеры отмечали: "Мы думаем, Рокфеллер имеет лучшие шансы на победу". "Философия Голдуотера слишком консервативна для ведущих промышленных штатов". "Он не может победить". А на конвенте в Сан-Франциско Рокфеллеру даже не дали до конца прочитать свою речь. Молодчики Голдуотера буквально согнали его с трибуны. Игрой судьбы Нельсон оказался в "левых", к нему даже приклеили ярлык "социалиста".

Еще накануне избирательной кампании 1960 г. в США вышла книжка М. А. Била "Дом Рокфеллеров", в которой Нельсону приписывалось пособничество... Советскому Союзу. Его даже называли иностранным агентом и пособником мирового коммунизма. Теперь этот прием был повторен. Это, конечно, был полнейший абсурд, но сторонники Голдуотера и не занимались поисками истины. Им нужно было свалить этого Рокки - политического противника их обожаемого вождя Барри. Подобного рода приемы, часто практикуемые буржуазными партиями США, особенно широко используются экстремистски настроенными правыми элементами. Нельсон и сам прибегал к ним, но на этот раз пал их жертвой. Напрасно Рокфеллер бил себя в грудь, объясняя, что он не либерал и не консерватор, и взывал не навешивать на него ярлыков. Конвент в Сан-Франциско выдвинул кандидатуру Б. Голдуотера.

Столкновение Рокфеллера с лидером "бешеных" было вызвано серьезными причинами. За полгода до конвента в Сан-Франциско Десмонд заявлял, что никто не посмеет бросить вызов Нельсону. "Учитывая, что Рокфеллер может в такой схватке использовать огромную кучу денег,- писал он,- любой претендент долго и осторожно станет обдумывать ситуацию, прежде чем решится сунуть руку под пилу". Однако нашлись "смельчаки", не побоявшиеся этого. Северо-Восток, который представлял Нельсон, снова столкнулся с соперничающими региональными группами. На этот раз его противника поддерживали Средний и Дальний Запад, а также Техас. Что же касается Северо-Востока, то там, по-видимому, и в 1964 г. не было единодушного желания добиваться выдвижения Рокфеллера.

Нельсон Рокфеллер и лидер 'бешеных' Б. Голдуотер

Несколько лет назад автор этих строк спросил у редактора одного американского журнала: "Будет ли Рокфеллер когда-нибудь президентом США?". Разговор происходил в Нью-Йорке, где за несколько месяцев До этого Нельсон занял пост губернатора. Пресса, захлебываясь, предсказывала ему дальнейшие триумфы. Однако редактор ответил категорически: "Нет, никогда. Нашим президентом не будет Рокфеллер. Мы любим адвокатов, вроде Стивенсона".

Частично этот прогноз подтвердился. Правда, Стивенсона отвели на конвенте демократической партии 1960 г., и он умер, так и не дождавшись избрания. Но Рокфеллер дважды, в 1960 и в 1964 гг., не сумел настоять на выдвижении своей кандидатуры. Говорили, что он попытается сделать еще один "заход" в 1968 г. при условии, если в 1966 г. добьется переизбрания губернатором Нью-Йорка. Переизбрания он уже добился. Однако положение в этом штате, который он привык рассматривать как свою вотчину, за последнее время сильно изменилос.,

На выборах 1964 г. в сенат Рокфеллеры пытались протащить от Нью-Йорка своего ставленника Китинга. Когда покойный президент Кеннеди предложил ограничить "ненужные и несправедливые привилегии нефтяной промышленности", согласно которым ей было предоставлено 27.5 процента скидки с налога, Китинг стал в первые ряды противников этой меры. Он произносил громовые речи, заявляя, что Америка находится под "угрозой красной нефти", а правительство где собирается притеснять нефтяные компании. Он требовал, чтобы союзники США по НАТО бойкотировали перевозки нефти на Кубу и не покупали советскую нефть. Словом, он служил своим хозяевам верой и правдой. Но 3 ноября 1964 г. Китинг потерпел поражение. Этот удар ему нанес брат покойного президента, Роберт Кеннеди, который большинством голосов прошел от Нью-Йорка в сенат как кандидат демократической партии. Одновременно это был и удар по Нельсону.

Кеннеди сплотил организацию демократической партии в Нью-Йорке. Между тем в свое время Рокфеллер одержал победу над Гарриманом в значительной мере благодаря расколу в рядах демократов. Поэтому в одной из недавних статей, оценивая шансы Рокфеллера на будущее, "Нью-Йорк Тайме Мэгазин" поставил этот вопрос в прямую зависимость от того, какое место на политической сцене займет Роберт Кеннеди. "Если Кеннеди подчинит себе демократическую организацию Нью-Йорка,- писал журнал,- он окажется опасным противником Рокфеллера".

Таким образом, Нельсон многим обладает для того, чтобы добиться президентского места. Но многое и выше его сил. Этим, вероятно, следует объяснить, что, несмотря на победу в ноябре 1966 г., Рокфеллер заявил о решении не выставлять своей кандидатуры на пост президента США в 1968 г. Он обещал поддержку нынешнему губернатору Мичигана Д. Ромни, которого назвал "лучшим кандидатом в 1968 г.". Правда, считают, что это заявление еще ничего не значит. Нельсон взялся за подготовку собственного партийного аппарата, чтобы ко времени выборов быть во всеоружии и избежать ситуации, перед которой его поставила в 1964 г. партийная машина Голдуотера. Он говорит, что заботится не о себе, а о Ромни. Но этому мало кто верит. Поэтому американские обозреватели хотя и принимают во внимание его отказ, по-прежнему числят Нельсона в списке возможных кандидатов. Не далее как в мае 1967 г. "Юнайтед Стейтс Ньюс энд Уорлд Рипорт" назвал Рокфеллера республиканской "темной лошадкой № 1". Говорят, что и президент Джонсон рассматривает его как наиболее опасного из своих возможных соперников.

Кто будет выдвинут кандидатом на пост президента от республиканской партии в 1964г.? Карикатура из 'Юнайтед Стейтс Ньюс энд Уорлд Рипорт'

В то же время важно подчеркнуть, что даже отказ Нельсона от выдвижения кандидатом на будущих президентских выборах не означает, что клан Рокфеллеров решил оставить свои честолюбивые замыслы. Недаром в свое время сообщалось, что самому преуспевающему из братьев, Дэвиду, также предлагали баллотироваться в президенты. Тогда он отклонил это предложение, сославшись на занятость и большую склонность к частнопредпринимательской деятельности. Но никто не знает, как он ответит в следующий раз. К тому же на пост президента от республиканской партии может быть выдвинут и Уинтроп.

Еще более важным в этом отношении может оказаться выход на политическую арену представителя следующего поколения Рокфеллеров. На выборах 1966 г. Джон Д. IV прошел в законодательное собрание Западной Виргинии, причем не от республиканской, как это делали Рокфеллеры до сих пор, а от демократической партии. Он уже дал понять, что не остановится на этом и в дальнейшем будет добиваться губернаторской должности. Наверное, он ее получит. Однако для молодого Рокфеллера, видимо, и это не предел. Недавно его жена, дочь сенатора-республиканца Ч. Перси, также претендующего на пост президента в 1968 г., недвусмысленно дала понять, что клан Рокфеллеров не оставил своих планов на Белый дом. "Только и слышишь кругом - Кеннеди! Кеннеди! Кеннеди! Могущественный блок Кеннеди! - заявила она. - Но наш блок ничуть не слабее блока Кеннеди. Посмотрите, мой дядя Нельсон - губернатор, мой другой дядя Уинтроп - губернатор, мой муж конгрессмен Западной Виргинии, мой папа - сенатор". Какими бы наивными ни показались слова новой восемнадцатилетней представительницы клана Рокфеллеров, они - живое свидетельство того, что могущественная финансовая династия не теряет надежды рано или поздно стать хозяином Белого дома.