29.12.2017

Разрыв между богатыми и бедными в России находится на том же уровне, что был в 1905 году

Действительно ли разрыв между бедными и богатыми в России находится на том же уровне, что и почти 113 лет назад — в год Первой русской революции.

В конце года Пенсионный фонд России порадовал россиян отличной новостью: в стране нет бедных пенсионеров. Правда, большинство прочитавших эту новость почему-то ей не поверили. Зато поверили другой, также опубликованной в последние дни: согласно «Докладу о неравенстве в мире — 2018», написанном World Inequality Lab, сегодня разрыв между богатыми и бедными в России находится на том же уровне, что был в 1905 году. Так ли это?

Почему ПФР не видит бедных пенсионеров

Формально Пенсионный фонд России прав. Но по-своему. «В Российской Федерации нет пенсионеров, находящихся за чертой бедности: нет пенсионеров с ежемесячным доходом ниже прожиточного минимума пенсионера (ПМП) в регионе проживания. Всем неработающим пенсионерам производится социальная доплата к пенсии до уровня ПМП в регионе проживания», — сообщил ПФР на своем сайте. В итоге в 2017 году среднегодовой размер социальной пенсии составил 8,8 тыс. рублей (104,1% к прожиточному минимуму), а среднегодовой размер страховой пенсии по старости — 13,8 тыс. рублей (164,1% к ПМП).

Обычно критика ПФР в этом месте сводится к тому, что прожиточный минимум — это некая абстракция для нужд государственной статистики, не имеющая отношения к реальной жизни, пусть даже и крайне малоимущей. Но на самом деле это зависит от того, что мы считаем бедностью.

Помните, первая лекция по любому предмету в университете обычно начиналась со слов преподавателя: «Сначала определимся с дефинициями». Что такое бедность? Как понять, много в стране бедных или мало? Вот, например, в России сегодня за чертой бедности живут 20,3 млн человек, заявила на днях глава Счетной палаты РФ Татьяна Голикова. Это 13,8% населения в России. А в Германии, например, уровень бедности составляет 16,7% населения страны. Странные цифры, не правда ли? А ведь правдивы и российские данные, и германские. Просто под бедностью в двух странах понимаются немного разные вещи.

Потребительская корзина: не нравится — не ешь

Бедность можно считают по-разному. Наиболее распространены два подхода: абсолютный и относительный. При абсолютном подходе власти определяют величину прожиточного минимума: в этом случае человек, чей доход оказывается ниже, автоматически причисляется к бедным.

Именно абсолютный подход применяется при определении бедности в России. «Кроме еды, в корзину входят еще и непродовольственные товары, которые оцениваются в половину суммы, потраченной на продукты. Коммунальные платежи и прочие услуги также берутся как 50% стоимости продуктовой корзины»,— рассказывает генеральный директор Экономико-правовой школы ФБК Сергей Пятенко.

Собственно, у многих экспертов возникают вопросы именно к наполнению этого прожиточного минимума. В частности, к тому факту, что если расчет стоимости продуктов питания еще имеет какую-то привязку к реальным ценам (разговор о питательный ценности корзины — отдельный), то «коммунальные платежи и прочие услуги» считаются как половина от затрат на еду. Следовательно, к реальным затратам, к текущей стоимости услуг ЖКХ это явно отношения не имеет.

Кроме того, прожиточный минимум различается по регионам и по социальным группам. Например, в Москве месячный прожиточный минимум достаточно высок: в среднем на душу населения — 16 160 рублей, для трудоспособного населения — 18 453 рубля, для пенсионеров — 11 420 рублей, для детей — 13 938 рублей.

«Считается, что меньше всего денег нужно пенсионерам,— говорит Сергей Пятенко.— Хотя это спорно — у них выше расходы на медицинские услуги и лекарства».

Состав продуктовой корзины в России периодически пересматривается в сторону повышения ее качества. Дело в том, что в 1992 году из-за начала шоковой терапии на фоне краха советской экономики население России стало стремительно беднеть, и потребительская корзина была сильно сокращена. Продуктовый набор был ужат до такой степени, что вызвал резкую критику врачей: перекос в сторону легкоусвояемых углеводов (дешевых макаронных изделий и картофеля) позволял не умереть с голоду, но наносил вред здоровью на горизонте нескольких лет.

Впрочем, катастрофическая ситуация с уровнем жизни в 1992 году привела к тому, что Россия даже ввела понятие «крайняя бедность»: когда считали, сколько в стране людей, чьи доходы вдвое ниже прожиточного минимума.

Абсолютный подход к определению бедности широко распространен не только в России. Например, его использует Всемирный банк, определяя границу бедности как доходы в 1,25 доллара в день (или 2 доллара по паритету покупательной способности). Если применять эту линейку, то бедность в России как явление исчезло еще в начале 2000-х годов.

Бедность по-европейски

Однако почти все развитые страны (например, входящие в ОЭСР) применяют относительный подход: когда к бедным причисляются те, чей уровень жизни существенно отличается от стандарта, принятого в стране.

Для этого, как правило, берется медианный доход в стране, а уровень бедности определяется как доход ниже 40—60% от медианы (в большинстве стран; например, в той же Германии это 60%). «То есть они не пытаются сравнить доходы человека с минимальным стандартом выживания. Они сравнивают доходы человека со стандартом, принятым в этом обществе,— поясняет ведущий научный сотрудник Института социальной политики ВШЭ Светлана Бирюкова.— Но обычно при таком подходе оценки бедности получаются более высокими. Мы пробовали несколько лет назад считать подобным образом уровень бедности в России, и получалось свыше 20%».

Вообще, определение бедности — это вопрос национальной политики, указывает Бирюкова. «Сколько есть у государства ресурсов к перераспределению, насколько мощная социальная система — от этого зависит и выбор метода подсчета бедности»,— говорит эксперт. Абсолютный подход, как правило, дает более низкие оценки бедности, поэтому его выбирают более бедные страны.

Выходит, что сравнивать уровень бедности в России и Германии просто некорректно. Различаются не только подходы к подсчету, но и сами малообеспеченные граждане. Во многих развитых странах в эту категорию попадают люди, живущие на пособие по безработице и другие формы госпомощи. В России же в числе бедных велика доля людей, которые работают. Велика доля семей с детьми: у детей вообще самые высокие риски бедности.

Вот и получается, что новость ПФР о том, что в России нет бедных пенсионеров, не совсем корректна. «Когда мы смотрим на бедность не на уровне индивидуального получателя, а на уровне домохозяйства, то оказывается, что бедные пенсионеры все-таки есть, потому что в семье доходы перераспределяются. И если есть неработающие взрослые или дети, то их пенсия перераспределяется на всех»,— рассказывает Бирюкова.

Бедных в России станет меньше?

Возможно, в ближайшее время ситуация немного улучшится. 15 декабря 2017 года Госдума приняла закон о повышении минимального размера оплаты труда до уровня прожиточного минимума. Это должно привести к росту зарплат 1,5 млн человек, больше половины которых заняты в бюджетной сфере. До этого в нашей стране складывалась странная ситуация, когда минимальная заработная плата не дотягивала до прожиточного минимума. В отличие от пенсии: там разницу местные власти все же компенсируют. «Дело в том, что пенсия — область регулирования официальной политики, а зарплата — это рынок,— поясняет Бирюкова.— Государство не обязано всем выплачивать зарплату».

Довольно долго это был дискуссионный вопрос: надо ли на законодательном уровне привязывать размер заработной платы к минимальному прожиточному минимуму? Ответ был не такой однозначный. Да, можно написать закон, но это не значит реально гарантировать защиту от бедности: работодатель может оформить работника на неполную ставку, а может и вовсе уйти в тень — способ не платить более высокую заработную плату он найдет.

Очевидно, что в текущем решении Госдумы есть некий политический момент: близятся выборы президента России, и власти ищут возможности завоевать лояльность избирателей. Экономисты делают на это ставку, предполагая увидеть сокращение бедности в ближайшее время. «Поскольку мы в начале нового избирательного цикла, думаю, будут введены новые социальные программы,— говорит Светлана Бирюкова.— Но чтобы вернуться на докризисный уровень (каким он был до 2013 года), понадобится 4—5 лет. Что будет дальше, сложно сказать, у нас в стране пока что нет долгосрочного планирования в социальной сфере».

Россияне действительно много заплатили за последний кризис, и так быстро к докризисному уровню не вернуться. По данным ВШЭ, в сентябре 2017 года падение доходов к октябрю 2014 года (то есть с начала ощутимых негативных изменений в экономике) составило 12,8%. А накопленная инфляция за то же самое время (вернее, с ноября 2014 года) составила 25,8%. Но, кажется, 2017 год экономика России закончила с плюсом, что уже позитивно сказалось на рынке труда. «В краткосрочном плане экономика все-таки переходит к стадии циклического роста,— считает Сергей Пятенко.— И соответственно, обеспеченность населения должна повышаться».

Через 6—7 лет доля россиян, получающих доход ниже прожиточного минимума, сократится до 7—8%, обещает глава Минтруда РФ Максим Топилин. Последнее утверждение, впрочем, выглядит слишком оптимистично, чтобы быть правдой: экономический рост в ближайшие годы будет очень скромным, с чем согласно большинство экономистов в России.

Революция отменяется

Но важно и то, что слишком пессимистично выглядела другая новость конца декабря: что согласно «Докладу о неравенстве в мире — 2018», в России сейчас тот же уровень неравенства, что был в 1905 году. Эта новость позволила сделать несколько спекуляций на тему стабильности российского общества. Но, похоже, данный доклад — не тот случай, который может указать на реальную угрозу стабильности общества.

Да, в совпадении показателей экономического неравенства нет ничего удивительного, считает Сергей Пятенко. «Вполне вероятно, что в сопоставимых границах Россия в начале прошлого века по уровню экономического развития занимала место примерно в той же группе стран,— говорит эксперт.— Сейчас в мире 250 стран. Из них примерно 50 более развитых и 150 менее развитых, чем Россия».

Светлана Бирюкова обращает внимание, что хотя данный доклад и представляет интерес и заслуживает некого внимания, но надо понимать, что статистика 100 лет назад была не на таком уровне, как сегодня. Поэтому грамотного сравнения аналогичных показателей просто не может быть. К тому же, вероятнее всего, разрыв в последние годы растет за счет того, что богатые становятся богаче. Многочисленные исследования не только в России, но и во всем мире показывают, что когда во время кризиса, скажем, средний класс «сползает» вниз, частично переходя в класс малоимущих, 1% самых богатых граждан страны с каждым годом становится все богаче.

Милена Бахвалова

Источники:

1. banki.ru

дебетовые карты