Успехи американской экономики вселяют умеренный оптимизм относительно ее перспектив в 2014 году. Хотя сохранение высокого уровня безработицы и медленное увеличение количества рабочих мест свидетельствуют о том, что рост экономики США все ещё находится на уровне ниже потенциального.
Едва ли не главную роль в ускорении роста экономики сыграла политика ФРС США, которая на протяжении пяти лет проводила супермягкую денежную политику. И, похоже, этот опыт потихоньку начинает перениматься Европейским центральным банком, который озабочен тем, что на этом фоне перспективы экономики еврозоны, хотя и выглядят оптимистичнее итогов 2013 года, по большому счету, это лишь переход от рецессии к стагнации, причем также при сохранении более высоких уровней безработицы.
В целом прогнозы международных организаций относительно роста мировой экономики на 2014 год довольно оптимистичны (3,6%). И в этой ситуации очевидно, что даже в рамках оптимистичного прогноза МЭРа Россия в 2014 году будет расти медленнее мировой экономики. Более того, мы считаем, что шансы на дальнейшее замедление ее роста пока выглядят выше, чем шансы на достижение 2,5-3,0%-ного роста, который видится реальным российскому правительству. Динамика Сводного опережающего индекса Центра развития указывает на продолжение стагнации в ближайшие месяцы.
В начале года вопрос "А могут ли правительство и Центральный банк своими действиями добиться оживления экономической активности?" является одним из наиболее популярных при обсуждении экономической повестки 2014 года. Многие эксперты считают, что пространство для принятия действенных решений у властей достаточно большое, и стоит только постараться... Нам же думается, что возможности властей по стимулированию экономики весьма и весьма ограничены.
Ресурсы бюджетной системы не растут при стабильных ценах на нефть и замедляющемся росте экономики. Парадигма минимального бюджетного дефицита хотя по факту и начинает подвергаться сомнению (посмотрите, как быстро опустошается Фонд национального благосостояния, что не находит никакого отражения в бюджете), но направления расходования дополнительных ресурсов вряд ли могут подтолкнуть экономический рост. Скорее, даже можно говорить об обратном: например, поддержка Украины неизбежно повысит конкурентоспособность украинских товаров на российском рынке.
Да, запланированное на 2014 год ограничение роста тарифов естественных монополий может позволить добиться достижения целевых параметров инфляции (около 5%), но мы сомневаемся, что это станет основанием для перехода Центрального Банка к ослаблению монетарной политики. Во-первых, сегодняшний уровень ключевой процентной ставки Банка России (5,5%) уже находится на уровне целевой инфляции, поэтому мы не видим большого потенциала для ее дальнейшего снижения. Во-вторых, вряд ли снижение ключевой ставки на 50-100 б.п. окажет реальное воздействие на экономику: ставки кредитования реального сектора уже давно определяются в гораздо большей мере финансовым состоянием и рисками корпоративных заемщиков. В-третьих, количественное ослабление (по примеру ФРС США) не означает роста задолженности банковского сектора перед денежными властями (она сегодня в России и так достаточно велика и продолжает расти, особенно в сегменте госбанков).
Количественное ослабление означает выкуп Центральным банком активов у банковской системы. А у российских банков активов, которые Банк России мог бы выкупить без сильного риска убытков, практически нет. Более того, как показывает опыт предыдущих лет, 30-40% дополнительных ресурсов, предоставляемых системе Банком России, банки пускают не на рост внутреннего кредитования, а на увеличение иностранных активов, то есть на отток капитала.
Тема оттока капитала и в целом устойчивости платежного баланса будет ключевым пунктом повестки 2014 года. Наши инерционные оценки динамики сальдо текущего счета гораздо пессимистичнее официальных оценок, особенно в части баланса по неторговым операциям. Соответственно, мы крайне высоко оцениваем риски сильного ослабления рубля в текущем году. Возможности притормозить негативные процессы в платежном балансе правительство, видимо, связывает с ожидаемыми эффектами от политики деофшоризации. Предложенный бизнесменам выбор между возможностью получения господдержки и использованием офшоров - серьезный выбор, учитывая, насколько сильно российский бизнес зависит от государства. Но всегда остается и третий путь - сократить масштабы деятельности или вообще увести бизнес из России.
Продолжение процесса отзыва лицензий у небольших банков очевидно приведет к переформатированию банковской системы, в том числе, возможно, путем добровольной ликвидации ряда кредитных организаций. Проблемы мелких банков очевидно повышают привлекательность банков с госучастием для частных клиентов, которые при этом не очень обращают внимание на то, что государство уже не столь стремительно выделяет деньги госбанкам, как это было несколько лет назад.
Россельхозбанк только к концу года получил 30 млрд руб. из бюджета (хотя просил 60 млрд руб.). "Слезные" просьбы ВЭБа об увеличении капитала также не нашли понимания, и банку было предложено использовать паллиативное решение (трансформацию депозитов ФНБ в субординированные кредиты). А ведь основные проблемы ВЭБа проявятся только к концу следующего года, когда будут подведены финансовые итоги сочинской Олимпиады, когда станет ясно, в какую копеечку обошлась бюджету эта затея.
Мы не придаем большого значения решению агентства Fitch о снижении рейтинга банка ВТБ, но причины, которые озвучены агентством - большие сомнения в том, что у бюджета есть ресурсы на поддержку банков - мы хорошо понимаем. Российскую экономику ожидает нелегкий год, в ходе которого разнообразные финансовые проблемы будут постепенно нарастать. Мы не говорим о надвигающемся кризисе или, тем более, о коллапсе - в конце концов у властей еще есть огромные ресурсы (наращивание дефицита бюджета, остатки ФНБ и еще нетронутые ресурсы накопительной пенсионной системы), речь идет лишь о том, что условия для экономического развития будут все менее благоприятными. И нам пока совсем не очевидно, что российские власти к этому готовы.