Как разбогатеть?

Джон Джекоб Астор родился в 1763 году в маленьком немецком городке Вальдорф, в семье мясника. (Наследники увековечили родной город родоначальника династии, назвав его именем один из самых больших и самых роскошных нью-йоркских отелей. Это отель " Вальдорф-Астория"^*. Кроме того, в штате Орегон есть городок Астория, названный так в честь Джона Джекоба, который одним из первых добрался до этих мест на далеком западе.)

^* (Более правильно по-английски "Уолдорф-Астория" ("Waldorf-Astoria"))

В восемнадцать лет Джон Джекоб отправился бродить по белу свету. Сперва он на два года задержался у брата в Лондоне, а затем эмигрировал в Америку, где начал работать в Нью-Йорке у одного немца пекаря. Но вскоре он стал подыскивать себе более самостоятельное и выгодное дело. И тут его заинтересовала торговля мехами. Оказалось, что это и впрямь золотая жила. Несколько лет спустя Джон Астор был уже богатым человеком.

Меха, скупаемые поначалу в окрестностях Нью-Йорка, а затем во все более отдаленных штатах, причем по дешевке, Астор экспортировал в Англию, продавая в несколько раз дороже. Так, например, за одну бобровую шкурку он платил в Нью-Йорке всего один доллар, а в Лондоне продавал ее за шесть долларов. Но когда он пришел к выводу, что за вырученные в Лондоне доллары он может покупать там же английские товары и импортировать их в Америку, прибыли его достигли десяти долларов за бобровую шкурку. Кстати, спрос на английские товары был тогда в Америке очень велик, если не сказать огромен. Прибыли Астора еще более увеличились, когда он начал перевозить закупленные товары на собственных кораблях.

Кое-кто может подумать, что прибыли эти были законными и честными, что они явились плодом умения и предприимчивости молодого Астора. Однако Густав Майерс рассеивает такого рода иллюзии, уделяя много места разъяснению (на основании правительственных актов и исторических документов) того факта, что Джон Джекоб Ас- тор нажил свои богатства прежде всего путем обмана и злоупотреблений. Майерс и вообще-то не слишком милостив по отношению к американским миллионерам, а страницы его интересной книги, посвященные Астору, содержат, пожалуй, наиболее тяжкие и хорошо аргументированные обвинения.

В 1808 году Джон Астор основал фирму "Америкэн фюр компани", которая номинально была акционерным обществом по добыче и продаже мехов, а фактически являлась его личной собственностью. В поисках богатых мехами районов фирма все дальше проникала на "дикий Запад". Но в результате грабительского хозяйничанья в тамошних лесах вскоре выяснилось, что на всем побережье Атлантики (которое, кстати сказать, было колыбелью Соединенных Штатов) пушной зверь почти поголовно истреблен. В то же время оставались еще нетронутыми резервы пушнины на территории центральных и западных штатов, населенных индейцами.

В этих районах, как утверждает Густав Майерс, ловкий Джон Астор стал полновластным монополистом и осуществлял свою власть словно "феодальный барон в родовых имениях".

"Формально, - пишет Майерс, - правительство Соединенных Штатов осуществляло власть на этих огромных территориях - издавало законы и вроде бы выполняло их. В действительности же компания Астора была сама себе законом и властью. Из правительственных отчетов того времени бесспорно явствует, что компания использовала насилие и обман и совершенно игнорировала законы, принятые Конгрессом".

Майерс несколько патетически описывает действия Джона Астора:

"В этом диком краю правительство располагало в лучшем случае несколькими малочисленными отрядами войск, зато агенты компании [Астора] были вооружены до зубов. Поэтому бесспорно был признан и повсеместно принят тот факт, что сюда не имеют доступа ни посланцы конкурентов, ни отдельные самостоятельные охотники. Нарушение этого положения вещей влекло за собой суровое наказание, не исключая и прямого убийства. "Америкэн фюр компани" страшила всех и властвовала над всеми. Она оказывала противодействие представителям правительства, не признавала над собой никакой власти, игнорировала любые законы, которые противоречили ее интересам. В результате всего этого [там] царила продуманно жестокая, беспощадная эксплуатация, равной которой не существовало ни в какой другой стране".

В те времена в центральных и западных районах США охотниками были почти исключительно индейцы. Они-то и стали поставщиками пушного зверя для Астора, который не только обманывал, по и планомерно спаивал их. Ссылаясь на многочисленные документы и отчеты Конгресса США, Майерс пишет:

"Самым большим преступлением того времени была доставка индейцам алкогольных напитков. Правительство вполне отдавало себе отчет в губительных последствиях спаивания индейцев и поэтому приняло ряд законов, влекущих за собой суровые наказания. Но компания Астора бесстыдно и нагло попирала эти законы и другие предписания, не отвечавшие ее интересам. Она контрабандным путем ввозила [на Запад] огромное количество алкоголя. В совершенно невиданных раньше масштабах Астор пользовался старым приемом, заключающимся в спаивании индейцев и обманном захвате у них пушнины и принадлежащих им земель".

Астор экспортировал меха не только в Европу. Американская хроника того времени отмечает, что он первым пришел к мысли о прибыльности экспорта мехов в Китай, откуда его корабли привозили чай и шелка. Каждый такой рейс был очень выгоден, и, когда во время военных действий 1812-1815 годов в Америке не стало чая, Астор бесстыдно потребовал за него двойную цену.

В 1831 году сын Джона признался в одном официальном письме, что капитал "Америкэн фюр компани" достигал 1 миллиона долларов, а его ежегодная прибыль превысила 500 тысяч долларов. В то время слово "миллионер" еще не было в ходу, но к Астору оно подходило как нельзя больше.

Густав Майерс обращает внимание читателей еще на одно любопытное обстоятельство первых лет деятельности Джона Джекоба Астора. Хотя Астор постоянно нарушал обязательные постановления и законы, его так ни разу и не привлекли к ответственности - ни к уголовной, ни к гражданской. Почему? Во-первых, у него было достаточно денег, чтобы оплатить услуги лучших адвокатов, а во- вторых, он "подкупал наиболее известных и наиболее влиятельных политиков того времени". Таким образом, Астор открывает длинную галерею американских миллионеров, которые считали подкуп политических деятелей одним из эффективных способов обогащения.

Все же прибыли от торговли мехами, от продажи алкоголя индейцам, от спекуляции чаем не удовлетворяли претензий Джона Астора. Во время своих частых поездок в Англию он убедился, что наибольшим авторитетом там пользуются аристократы, владеющие крупными земельными угодьями. И Астор начинает интересоваться землевладениями, причем делает здесь новый шаг вперед: он приобретает земельные участки не в сельской местности, где они дают скромные доходы, а в городах, где цены на землю возрастают с каждым годом. У Астора было достаточно денег, чтобы начать спекуляцию землей в самых широких масштабах.

Как типичный пример одной из его первых сделок в этой области приводится афера с землей в графстве Патнам, штат Нью-Йорк. В игру входил массив общей площадью более 50 тысяч акров, составлявший одну треть территории всего графства. После провозглашения независимости Соединенных Штатов американские власти объявили о конфискации этих земель, формально принадлежавших супругам Роджеру и Мэри Моррис, жившим в Англии. Необходимо, видимо, сказать также, что Мэри Моррис унаследовала этот огромный земельный массив от одного из своих предков, который был... пиратом и по причине столь благородного занятия стал землевладельцем в графстве Патнам.

В 1809 году, когда Астор неожиданно заинтересовался землей в Патнаме, мало кто уже помнил, что она была конфискована еще несколько десятков лет назад. В свое время власти штата Нью-Йорк поделили этот земельный массив на участки и продали их отдельным лицам. Земля эта принадлежала семистам семействам, которые считали ее своей собственностью. За минувшие годы они вложили в эту землю много своего личного труда и денег, чтобы повысить ее плодородие.

Джон Астор случайно узнал, что конфискация земли в графстве Патнам была проведена в свое время с нарушением закона: супруги Моррис владели ею пожизненно. Его адвокаты установили, что формальными владельцами всего земельного массива являются дети супругов Моррис. После весьма сложных маневров ("достойных пера самого Бальзака", пишет Майерс) адвокаты откупили у них право на землю за 100 тысяч долларов. Когда сделка была оформлена, Астор известил всех семьсот фермеров, что они "незаконно хозяйничают" на земле, которая является его собственностью...

Ошеломленные, растерявшиеся фермеры обратились к властям штата Нью-Йорк, которые продали землю их отцам. Последовала длинная череда переговоров и судебных процессов. Общественное мнение клеймило Астора, назвав его происки "наглым примером несправедливости и грабежа", как пишет Майерс. Но миллионер держался вызывающе, ссылаясь на свои "права". Спустя несколько лет, в 1827 году, дело закончилось компромиссом: Астор получил от штата Нью-Йорк в качестве возмещения 500 тысяч долларов, то есть заработал на этом в пять раз больше, чем вложил в свою столь позорную аферу. Фермеры же наконец вздохнули спокойно и смогли вернуться к возделыванию своих участков.

В дальнейшем Астор продолжал скупать землю в различных районах Соединенных Штатов, особенно в западных, правильно рассчитав, что как раз там будет происходить развитие страны, в связи с чем повысятся и цены на землю. Все же его больше интересовали участки в центре Нью-Йорка - на острове Манхэттен. Надо заметить, что в те времена этот район города выглядел совсем иначе, чем сейчас: очень немного сравнительно высоких домов было расположено только на юге острова, в районе нынешней Уолл-стрит, а остальная территория изобиловала множеством прудов, речушек, болот. Но Астора это не тревожило: он предвидел, что Нью-Йорк будет развиваться быстрыми темпами и что на Манхэттене, находящемся в центре города, каждый метр земли вскоре станет продаваться по баснословным ценам.

Тут можно было бы еще раз подчеркнуть, что Астор вроде бы не делал ничего плохого - просто он был прозорливее других. Но дело в том, что, скупая земельные участки в Нью-Йорке, Астор допускал многочисленные злоупотребления, делал подлости, подкупал местную власть (прославившуюся своей коррупцией), нагло обманывал конкурентов, попирал все законы. Майерс, подробно описывая "мероприятия" Астора с указанием адресов и дат, затраченных сумм и т. д., приходит к следующему выводу:

"Сделки Астора в области недвижимости - внешне невинные, отвечающие законам и обычаям того времени, - были неразрывно связаны с очередным обходом закона, с обманом и мошенничеством, с нарушением предписаний, со злоупотреблениями. Законы были чрезвычайно выгодны имущим классам, однако он все же попирал их".

Следующей сферой действий Астора стали банки. Его капиталы увеличивались с каждым годом, и предприимчивый миллионер искал новое применение своим деньгам. Говоря о банковских инвестициях Астора, следует тут же отметить, что американские банки первой половины XIX века так же резко отличались от нынешних, как тогдашний Манхэттен от сегодняшнего центра Нью-Йорка. В связи с предоставленным им правом печатать бумажные деньги тогдашние банки легко и быстро стали получать колоссальные прибыли и потому их владельцы готовы были дать любую взятку, лишь бы получить такое право.

Джон Джекоб Астор стал акционером четырех крупных по тому времени банков, "статуты которых были зарегистрированы или возобновлены мошенническим путем" (Майерс). У него оказалось по тысяче акций "Маихэттен бэнк компани" и "Мерчентс бэнк", а также большое количество акций в двух других банках.

"Нет доказательств, - пишет Майерс, - что Астор лично давал взятки или был связан с этим делом, но безотносительно к тому, давал он их или нет, он сознательно пользовался результатами подкупа".

Когда в 1837 году в Соединенных Штатах разразился очередной экономический кризис, Джон Джекоб Астор решил, что может хорошо заработать на трудностях своих друзей и конкурентов. Располагая крупными денежными суммами, он стал по дешевке скупать государственные облигации, акции, закладные.

В сороковых годах XIX столетия началась массовая эмиграция из Европы в Америку. Хотя это звучит неправдоподобно, она стала для Астора новым источником прибылей. Дело в том, что значительная часть эмигрантов оседала именно в Нью-Йорке: за десять лет (1840 - 1850) число жителей города увеличилось с 300 тысяч до 500 тысяч человек. Эмигранты искали работу и жилье. Надо было строить новые дома. И тут на их горизонте появился вездесущий Астор - владелец свободных земельных участков. Он не соглашался продавать их, подписывая договоры лишь на сдачу в аренду (как правило, на двадцать один год). Он оказался прав: стоимость земельных участков в Нью-Йорке росла молниеносно, особенно в связи с наплывом эмигрантов.

В 1848 году, перед смертью (Джону Джекобу Астору было тогда восемьдесят четыре года), он считался богатейшим человеком в Америке. Его наследники получили состояние порядка 20 миллионов долларов, что вызвало всеобщую сенсацию. Слово "миллионер" только рождалось, и американцы еще не привыкли к тому, что на свете могут быть такие состояния. Газета "Нью-Йорк джорнел" писала, что такие суммы "выходят за рамки нашего воображения". Джеймс Гордон Беннет, редактор и владелец "Нью-Йорк трибюн" (его сын прославился тем, что финансировал экспедиции Стэнли в Африку), писал после смерти Джона Д. Астора:

"Мы публикуем на своих страницах копию одного из крупнейших документов нашего времени - завещание Джона Джекоба Астора. Он оставил своим наследникам из первого, второго, третьего и четвертого поколений наследство на общую сумму 20 миллионов долларов. Если бы мы были в дружеских отношениях с Джоном Джекобом Астором, то прежде всего постарались бы убедить его в том, что половина этого огромного состояния, по меньшей мере 10 миллионов, принадлежит жителям города Нью-Йорка.

В последние пятьдесят лет жизни Джона Джекоба Астора его собственность увеличилась, а стоимость ее возросла в два раза... Фермы и городские участки, которые он приобрел сорок, двадцать, десять или пять лет назад, стали дороже исключительно благодаря трудолюбию граждан Нью-Йорка. Очевидно, как дважды два четыре, что половина огромного наследства Астора увеличилась благодаря усилиям его сограждан".

Джон Джекоб Астор был тогда уже покойником и не мог прочитать этих волнующих и наивных выводов. Но если бы он даже прочел их, то, видимо, только усмехнулся бы по такому поводу: он был слишком циничен, чтобы расчувствоваться. Во всяком случае, его сын Уильям Б. Астор, который унаследовал большую часть состояния отца, вовсе не обратил внимания на выводы известного журналиста и немедленно приступил к увеличению полученного наследства.

Перед смертью отца Уильяму Астору было пятьдесят шесть лет. Его собственный капитал оценивался в 5 миллионов долларов. После отца он стал председателем правления "Америкэн фюр компани" и по примеру старого Астора занялся продажей недвижимости. Унаследованное состояние помогло ему начать новую экспансию в этой области. Используя те же методы, он ко дню своей смерти в 1875 году был владельцем семисот различных домов и зданий, не считая незастроенных земельных участков. Он прославился тем, что взимал высокую квартирную плату с жильцов, даже если их квартиры были почти непригодны для жилья. В наследство своим детям Уильям оставил капитал в 100 миллионов долларов. В течение жизни одного поколения общественные отношения в Америке изменились настолько, что после смерти Астора-сына газеты поместили его жизнеописание, составленное в идолопоклоннических тонах. Прославлялись его "заслуги", отмечалось, что он является "образцом предпринимателя".

Имущество и капиталы Уильяма Б. Астора унаследовали его сыновья - Джекоб II и Уильям II. Не будем представлять здесь ни их самих, ни их наследников, среди которых часто повторяются имена Джон Джекоб (сейчас уже VII), Уильям и Уолдорф. Напомним только, что Джон Джекоб II приумножил семейное состояние: не мог же он отстать от других американских миллионеров! Густав Майерс пишет о нем:

"Никогда в ЖИЗНИ он так и не построил ни одной железнодорожной линии и вообще ничего не понимал в железнодорожном деле, но так как он владел огромным богатством, нажитым главным образом за счет квартирной платы, то мог скупить достаточно акций, чтобы стать одним из главных акционеров [линии "Нью-Йорк сентрал рейлроуд"], а затем вместе с другими акционерами подкупил законодательное собрание [штата Нью-Йорк], чтобы оно приняло законы, которые в огромной степени повысили стоимость акций".

В следующих поколениях Асторов наиболее интересной фигурой является Уильям Уолдорф Астор, который, хотя и унаследовал от отца 100 миллионов долларов, возненавидел Америку и в конце XIX века вместе с несколькими ближайшими родственниками переселился в Англию. До своего отъезда он тщетно добивался депутатского мандата в палате представителей. Эти политические неудачи якобы повлияли на его решение покинуть США. А в Нью-Йорке остался знаменитый отель "Уолдорф-Астория", построенный этим наследником миллионов.

На Британских островах Уильям купил дворец в Кливдене, принадлежавший некогда герцогам Вестминстерским, и решил никогда не возвращаться в Америку, отнюдь не отрекаясь от огромных богатств, оставшихся по ту сторону океана. В 1899 году Уильям отказался от американского гражданства, став подданным ее королевского величества. В 1915 году ему был пожалован титул лорда.

Героями последующих разделов этой главы будут уже его наследники.