Рикардианство

Сочинения Джемса Милля и Мак-Куллоха представляли собой в 20-х и 30-х годах самое старательное воспроизведение и популяризацию буквы учения Рикардо. Что касается духа этого учения, то они его не понимали и не могли развивать. Убожество ближайших последователей Рикардо признается и современными буржуазными экономистами. Шумнетер пишет, что его учение "увяло в их руках и стало мертвым и бесплодным немедленно" (J. Schumpeter. History of Economic Analysis. N. Y., 1954, p. 478.). Но причины этого он видит, по существу, в бесплодности самого учения Рикардо.

В чем подлинная причина столь своеобразной судьбы наследия великого экономиста? Рикардо оставил глубокую систему идей, но вместе с тем полную кричащих противоречий и пробелов. Он сам лучше, чем кто-либо, сознавал это. Чтобы действительно развивать Рикардо, надо было, усвоив основы его учения, найти научное разрешение этих противоречий.

Конечно, важное значение имело то, что люди, окружавшие Рикардо, были лично неспособны решать такие задачи. Но этим проблема не исчерпывается. Как ни велика роль личности в науке, она подчиняется тем же законам, что и роль личности в истории вообще: эпоха, историческая необходимость порождают людей, способных решать назревшие задачи. Дело в том, что в тех конкретных условиях творческое развитие учения Рикардо требовало перехода на позиции иной идеологии, оно было, по существу, невозможно в рамках идеологии буржуазной. Поэтому подлинным наследником Рикардо явился марксизм.

Вспомним два главных противоречия, на которые натолкнулся Рикардо. Первое. Он не мог объяснить, каким образом обмен капитала на труд (проще говоря, наем рабочих капиталистом) совместим с его трудовой теорией стоимости. Если рабочий получает полную "стоимость своего труда" (мы знаем, что это выражение неправомерно, но Рикардо говорил именно так), т. е. если его заработная плата равна создаваемой его трудом стоимости товара, то, очевидно, невозможно объяснить прибыль. Если же рабочий получает неполную "стоимость труда", то где же здесь обмен эквивалентов, закон стоимости? Второе. Он не мог совместить трудовую стоимость с явлением равной прибыли на равный капитал. Если стоимость создается только трудом, то товары, на которые затрачивается равное количество труда, должны продаваться по примерно одинаковым ценам, какие бы по размерам капиталы ни применялись при их производстве. Но это означало бы различную норму прибыли на капитал, что, очевидно, невозможно как длительное явление.

Мы уже знаем, как разрешил эти противоречия Маркс. Посмотрим, каким путем пошли английские экономисты 20-30-х годов. При этом мы не станем разбираться в тонкостях отдельных авторов, а покажем общую тенденцию. Ученики Рикардо не могли найти разрешения этих противоречий и попытались обойти их следующим образом.

Капитал есть накопленный труд. От этой вполне рикардианской печки танцевали Милль и Мак-Куллох. Следователь но, в стоимость товара, производимого трудом при помощи капитала, должна входить стоимость последнего. Если речь идет о том, что в стоимость товара входит перенесенная стоимость машин, сырья, топлива и т. д., то это верно. Но тогда мы ни на шаг не приблизились к ответу на вопрос, откуда берется прибыль. Ведь не станет капиталист авансировать капитал, т. е. покупать эти средства производства, только ради того, чтобы их стоимость была воспроизведена в готовом товаре.

Нет, говорили экономисты, мы имеем в виду не это. На фабрике работает рабочий, но работает и машина. По аналогии можно сказать, что "работает" также хлопок, уголь и т. д. Ведь все это накопленный труд. Работая, они создают стоимость. Создаваемая ими часть стоимости есть прибыль, она, естественно, достается капиталисту и пропорциональна капиталу.

Это - псевдоразрешение рикардовых противоречий. По Этой схеме рабочий получает "полную стоимость труда", ибо все, что он недополучил из вновь созданной стоимости, создал ведь не он, не его живой труд, а прошлый труд, воплощенный в капитале. Стоимость товара, создаваемая этим совместным трудом, при реализации товара приносит капиталисту среднюю прибыль на капитал. Такая концепция устраняет научную основу учения Рикардо - трудовую теорию стоимости, от которой остается одна видимость. Стоимость товара теперь складывается из издержек капиталиста на средства производства, его затрат на заработную плату и из прибыли. Иначе говоря, стоимость равна издержкам производства плюс прибыль.

Но ведь это банальнейшая вещь, скажете вы, это трюизм. Отнюдь не будучи капиталистами, вы легко догадаетесь, что капиталист, примерно определяя цены своих товаров, делает именно так: калькулирует издержки и накидывает на них какую-то сносную прибыль. В том-то и дело, что эта теория описывает самые поверхностные, обыденные вещи и не идет глубже. А там, где за видимостью явления не раскрывается его сущность, кончается наука.

И как эта схема хороша для капиталистов! В самом деле, рабочий получает заработную плату, справедливо вознаграждающую его труд. Капиталист получает прибыль - опять-таки законное вознаграждение за "труд" принадлежащих ему зданий, машин, материалов. К этому легко добавить, что владелец земли с полным основанием получает ренту: ведь земля тоже "работает". Антагонизм классов, который выпирал из учения Рикардо, здесь исчез, уступив место мирному сотрудничеству труда, капитала и земли. Подобную схему во Франции еще ранее выдвинул Сэй, только он не утруждал себя попытками подогнать ее под трудовую теорию стоимости. Труд - заработная плата; капитал - прибыль; земля - рента. Эта триада, соединяющая факторы производства и соответствующие доходы, утвердилась в английской политической экономии к середине XIX в.

В этой теории стоимости, которую часто называют теорией издержек производства, было очевидное слабое место. Стоимость товара объяснялась издержками, т. е. стоимостью товаров, участвующих в производстве. По существу, цены объяснялись ценами. В самом деле, ткань стоит столько-то шиллингов и пенсов за ярд потому, что труд стоит столько-то, машины - столько-то, хлопок - столько-то и т. д. Но почему машины стоят столько, а не больше и не меньше? И так далее. Вопрос о конечной основе цен, который всегда был центральным для политэкономии, здесь просто обходился, а тесно связанный с ним вопрос о конечном источнике доходов решался апологетически.

Чтобы как-то преодолеть эту трудность, экономисты 30-50-х годов сделали следующие шаги, все далее отходя от Рикардо и все больше прокладывая путь к концепциям Джевонса и Маршалла. С одной стороны, издержки стали трактоваться не как объективные стоимости, в конечном счете все же зависящие от затрат труда, а как субъективные жертвы рабочего и капиталиста. С другой стороны, стоимость все менее считалась функцией одной переменной, издержек производства, и все более - функцией многих переменных, особенно спроса на данный товар и его полезности для покупателя. На стоимость переставали смотреть как на естественную основу, центр колебаний цен. Речь теперь шла о том, чтобы непосредственно объяснить цены, а цены, конечно, устанавливаются и меняются под влиянием многих факторов.

Дальнейшие шаги на пути вульгаризации Рикардо были сделаны также при объяснении капиталистической прибыли так называемым "воздержанием" капиталистов. Эта концепция в большой мере связана с именем английского экономиста Н. У. Сениора. Объяснение прибыли тем, что ее порождают работающие машины, здания и материалы, казалось многим экономистам неудовлетворительным. Поэтому была выдвинута теория о том, что прибыль порождается "воздержанием" капиталиста, который мог бы затратить свой капитал на потребление, но "воздерживается" от этого.

Представим себе двух капиталистов, имеющих денежный капитал по 10 тыс. фунтов стерлингов каждый. Первый вкладывает капитал, скажем, в пивоваренный завод, сидит в конторе, следит за работой. Итог года: тысяча фунтов прибыли, или 10% на капитал. Второй капиталист тоже имеет 10 тыс. фунтов стерлингов, но он не любит запах пивной браги и конторскую суету. Вместе с тем он не хочет истратить свои деньги на новый дом, экипаж и т. п. Он обращается к первому капиталисту с предложением: "Присоедини мои 10 тыс. к твоему капиталу, расширь свой завод, а мне выплачивай 5% в год, 500 фунтов". Первый капиталист соглашается. Очевидно, чужой капитал приносит ему точно такую же норму прибыли, как и свой: ведь деньги, как говорится, не пахнут. Но половину этой прибыли он отдает собственнику капитала.

Мог бы второй капиталист истратить свои деньги на перечисленные и любые другие блага, хоть на посещение публичных домов? - спрашивают авторы теории "воздержания". Мог бы. Но он воздерживается, он предпочитает подождать год и получить проценты на свой капитал, подождать два года и еще раз получить проценты (причем капитал-то остается цел и по-прежнему при желании может быть израсходован!). Человеку по его внутренней природе свойственно предпочитать настоящие блага будущим. Соглашаясь отказаться от настоящих благ ради будущих, наш капиталист приносит жертву и потому приобретает право на вознаграждение.

А первый капиталист? Он тоже мог бы продать свой пивоваренный завод и прожить деньги. Он этого не делает и потому имеет точно такое же право на награду за воздержание. Но он выгодно отличается от своего собрата тем, что "сам" варит пиво. За этот труд надзора, управления, руководства он должен получать своего рода заработную плату. Значит, на свой собственный капитал он получает, в сущности, не прибыль в тысячу фунтов, а два разных дохода: процент за воздержание - 500 фунтов и заработную плату за управление - еще 500 фунтов.

Прибыль как экономическая категория здесь вообще исчезает. Альфред Маршалл был по-своему логичен, когда через полсотни лет заменил триаду (труд, капитал, земля) комбинацией четырех факторов: труд - заработная плата, земля - рента, капитал - процент, "организация" - предпринимательский доход. "Воздержание" (abstinence), которое звучало не совсем прилично (миллионер, видите ли, воздерживается от траты своих денег и не полностью удовлетворяет свои нужды!), он заменил более приличным "ожиданием" (waiting). Тогда же были сделаны попытки объяснить на основе теорий, как определяется размер вознаграждения каждого фактора. Другие экономисты выделили еще один элемент капитала - риск и соответственно еще одну форму вознаграждения капиталиста - своего рода плату за страх. До сих нор спорят, входит ли вознаграждение за риск в состав ссудного процента или предпринимательского дохода (или в состав того и другого).

Какое решение проблемы дал Маркс? Распределение прибыли на процент и предпринимательский доход совершенно реально, и с развитием кредита это явление приобретает все большее значение. В результате и капиталист, использующий собственный капитал, условно разделяет прибыль на две части: плод капитала как такового (Маркс назвал его капитал-собственность) и плод капитала, непосредственно занятого в производстве (капитал-функция). Но это вовсе не значит, что в этих обеих формах капитал - воздержанием ли, трудом ли - создает стоимость и законно присваивает созданную им часть. Это двуединство капитала есть необходимое условие эксплуатации капиталом труда, производства прибавочной стоимости. Когда прибавочная стоимость создана и превращена процессом конкуренции в среднюю прибыль, встает вопрос о ее дележе между собственниками капитала и капиталистами, фактически применяющими его (если это разные лица). Но этот вопрос важен лишь с одной точки зрения: как два рода капиталистов делят между собой плоды неоплаченного труда рабочих.

Тезис о том, что прибыль сводится к ссудному проценту и "заработной плате управления", опровергается практикой акционерных обществ, особенно современных крупных компаний. Они оплачивают проценты на заемный капитал, выдают дивиденды акционерам (это тоже род ссудного процента) и платят весьма высокие оклады наемным управляющим, которые руководят производством, сбытом и т. д. Но кроме того, они имеют нераспределенную прибыль, которая идет на накопление. Помимо этого компании выплачивают налоги государству. Объяснить с точки зрения буржуазных теорий прибыли, откуда берутся деньги на нераспределенную прибыль и налоги, довольно затруднительно.

заказать кредитную карту

www.24xxx.me/groupsex.html